Соучредитель Monobank Олег Гороховский — самый медийный банкир Украины. Он дал большое интервью Forbes о нынешнем положении дел в финучреждении, планах и перспективах. Мы выбрали самое интересное из разговора.
Соучредитель Monobank Олег Гороховский — самый медийный банкир Украины. Он дал большое интервью Forbes о нынешнем положении дел в финучреждении, планах и перспективах. Мы выбрали самое интересное из разговора.
По состоянию на 7 мая monobank имеет 5,8 млн пользователей. Это на 800 тысяч больше, чем в конце прошлого года. Больше активных клиентов только в Сбербанке и ПриватБанке. Однако, в отличие от них, бизнес-модель mono полностью зависит от клиентов-физлиц и их платежеспособности.
Главное опасение любой турбулентности для банков — это ликвидность. Чтобы не было отлива средств клиентов. Это важнее, чем прибыльность. Основное опасение было, что из-за войны люди массово снимут средства со счетов или попытаются это сделать. Сообщения об оттоке могут привести к панике. Но скоро стало ясно, что этот кризис не о ликвидности. Паники не было. Во многом это объясняется тем, что сегодня держать средства на дому гораздо опаснее, чем в банках.
НБУ правильно подошел к вопросам поддержки банков. В первые дни Нацбанк выразил готовность предоставить банкам дополнительную ликвидность.
Мы даже не понимая, какими будут показатели, пригласили рефинансирование под залог ОВГЗ — около 2,8 млрд грн. — и мгновенно получили.
Эти деньги не понадобились, и мы их вернули. Но лучше иметь средства на всякий случай, чем потом решать проблему в режиме «ошпаренной кошки». Сначала, когда никто не понимал, как будут развиваться события, Нацбанк оперативно и качественно отработал.
Если все клиенты придут в банк одновременно, обязательств перед ними не сможет выполнить ни один банк в мире. Вопрос, какой процент ты можешь обслужить сиюминутно.
Сегодня у нас есть запас ликвидности, который позволяет раздать почти все вклады. Это беспрецедентный уровень. Но в первые дни войны мы опасались за ликвидность. И приостановили выдачу денег в кредит. Но, посмотрев на ситуацию, поняли, что это хорошее решение для бизнеса, но не для клиентов: люди массово переезжали, а их банк полностью убрал кредитную поддержку и их подводит.
Поэтому мы приняли «социальное» решение — вернули кредитные лимиты в размере 10 000 грн.
Была довольно курьезная ситуация: мы убрали лимиты, и к утру следующего дня убрал лимиты «Приват». В этот момент я уже написал пост, что мы возвращаем лимиты по 10000 грн. Вечером того же дня Приват тоже вернул всем лимиты.
У нас около 1 млрд грн резервов по итогам марта. Мы все, что заработали в первом квартале, направили в резервы.
Мы смотрим на Приват, а они на нас. Если раньше мы конкурировали, то сейчас смотрим только для того, чтобы принимать решения, помогающие финансовому сектору и клиентам легче проходить этот сложный период. Скорее всего, они увидели, как клиенты снимают кредитные деньги с их карт в первый день, и убрали лимиты.
Это единственное, в чем мы оказались хуже, чем «Приват» — они месяц не удерживали проценты. Мы смотрели на это с завистью, но позволить себе такого не могли. У нас нет такой поддержки, как государственный «Приват», мы не можем тратить деньги налогоплательщиков. Такие «каникулы», по моим оценкам, стоили бюджету около 2 млрд. грн.
Кредитными лимитами в 10 000 грн воспользовались более 1,3 млн. человек.
Клиенты относятся к нам как к расчетному банку, а не кредитору на покупку квартиры или авто. Ощущаемая сумма ссуды уменьшается, а довольно многие ведут свой ментальный учет в долларах.
Более 70% наших клиентов, для которых мы расчетный банк, выполнили обязательства в апреле. Они могли вообще не вносить плановый платеж. Но при среднем кредите в 20 000 грн. минимальный платеж в 4% составляет около 800 грн. И они доступны сразу после внесения. Поэтому пополнить на 800 грн карту, если ты ею пользуешься, не очень сложно. И еще серьезно помогло, что государство выплатило 6500 грн помощи. Это также сказалось на обслуживании кредитов.
Нечего реструктуризировать, если кредиты можно не обслуживать. Реструктуризация требуется, если вернуть клиентам обязательство платить кредиты. Нам пока не о чем говорить.
У нас большой прирост остатков на счетах — примерно 10 млрд грн. Сегодня низкие ставки по депозитам, и структура меняется в пользу средств к вопросу, клиенты предпочитают иметь возможность мгновенного доступа к деньгам. Но когда мы начали продавать военные облигации, увидели, насколько влияет ставка на клиентов плюс впечатляющий уровень патриотизма — через пять дней наши клиенты купили военных облигаций более чем на 230 млн грн.
Чтобы начать продавать ОВГЗ для нерезидентов, необходимо спроектировать онбординг этих клиентов (регистрацию), понять, как продавать им эти ОВГЗ. Спрос на них будет достаточно специфической группы клиентов. И есть уже игроки, у которых такие продукты.
Было бы круто дать клиентам возможность инвестировать в валютные ОВГЗ остатки на гривневых счетах.
Серьезные DDoS-атаки были в первые дни. Но нас трудно ддосить, у нас нет сайта, который был бы нашей операционной средой. Все в приложении. А приложение достаточно на несколько порядков сложнее. Поэтому мы спокойно относимся к хакерским атакам и умеем их квалифицированно отбивать.
В марте вообще все было хорошо, затишье. В них, вероятно, проснулась совесть. В апреле они вышли из спячки. Цифры пока не вернулись на довоенный уровень, но уже где-то посредине между мартом и довоенным уровнем. Появился жанр социнжиниринга, связанный с выплатой пособия, с благотворительностью. Они входят в доверие и пользуются трудным положением людей. Умело подстраиваются под текущую ситуацию, а клиенты при таких условиях более уязвимы и могут стать жертвами.
Однажды, когда шли бомбардировки, был перебит канал связи с Visa. Почти день не работали их карты, но эта проблема была не только у нас.
Нам было сложно в первые дни обеспечить пополнение наших карт, потому что наш ключевой партнер — сеть терминалов самообслуживания iBox — столкнулся со сложностями инкассации. А отделение банков-партнеров было закрыто.
Два наших дата-центра в Киеве уже не казались надежной конфигурацией.
Решили перенести часть процессинговых мощностей на облако, на сервисы Amazon, а другие на дата-центр во Львове. Это сверхсложный проект, и мы вели его параллельно с текущей работой без остановки.
Объем инвестиций не скажу, но это не бог весть какие деньги. Скорее, это очень сложная IТ-задача. Мы переехали во Львов с серверными мощностями и операционным днем, а в Amazon перевезли бэк-энд-программы и процессинг. Amazon — это самая дорогая история. В наших объемах он обходится около $200 000 в месяц. И мы, скорее всего, «переедем» из облака во Львов.
Мы выбрали клиентов, выехавших в эти страны до 24 февраля, которых война против их родины не побудила уехать оттуда. Мы полагали, что это неправильно. Нам с этими клиентами не по пути. Это наша гражданская позиция. Время такое: сейчас ты или свое, или чужое. Действуем больше с гражданской, чем с бизнес-позиции.
Мы немного погорячились сначала с Крымом и ОРДЛО, но быстро исправились. Это Украина, ограничивать там ничего не стоит. Потому и здесь не прекращаем обслуживать клиентов, хотя им стало труднее пополнять карты. Особенно тем, кто обслуживает кредиты. Цифры по таким регионам как Мелитополь, Херсон, Мариуполь… гораздо хуже, чем в других областях.
Наш подход — если что-то не запрещено, клиенты могут этим пользоваться. Но Национальный банк запретил покупать квази-кэш за гривну, в валюте — в пределах лимита, эквивалентного 100 000 грн в месяц. Нацбанк оперативно отслеживает отток капитала из страны и добавляет какие-либо ограничения, позволяющие его корректировать. Чтобы меньше валютных резервов было выведено из страны.
В первые дни эти операции не были запрещены, и часть средств клиенты смогли перевести через крупные криптобиржи.
Во-первых, купить хотел не Альфа-банк, а консорциум инвесторов, в котором инвестиционный холдинг Letter One не имел бы и близко контрольного пакета. Предложений по продаже сейчас нет. Покупать банки во время войны очень опрометчиво, это настоящая рулетка. Инвесторы опрометчивостью не отличаются.
Пока что не рассматриваем. В общем-то непонятно, что будет с фондовым рынком. Все прочат обвал и серьезный кризис на рынках капитала, если ФРС поднимет учетную ставку. Чего загадывать? В этих условиях мы не понимаем, что будет через месяц, поэтому работаем над стабильностью и надежностью нашего продукта. Сейчас серьезно думаем, что можем предложить уехавшим клиентам. А продажа банка или его части — это не самоцель. Этим мы сейчас точно не занимаемся.
