Максим Петрук основал аутсорсинговую ИТ-компанию WeSoftyou (офисы в Киеве и Остине) в 2018. А через год уже попал в TOP 30 UNDER 30 украинских лидеров от Kyivpost, а также в список Forbes в номинации Entrepreneur of the Year by Payoneer.
Максим Петрук основал аутсорсинговую ИТ-компанию WeSoftyou (офисы в Киеве и Остине) в 2018. А через год уже попал в TOP 30 UNDER 30 украинских лидеров от Kyivpost, а также в список Forbes в номинации Entrepreneur of the Year by Payoneer.
Не так давно компания Максима WeSoftyou также попала в рейтинг Clutch TOP 1000 сервисных компаний мира.
Причем Макс поначалу вообще не имел айтишного опыта. Он был очень далёк от частного предпринимательства. Уверенно, шаг за шагом, строил свою карьеру в табачке.
Но однажды решил отказаться от служебного автомобиля и начать создавать свою компанию. Поначалу пришлось очень сложно. Денег не было, а первый заказ оказался почти фейлом.
Мы пообщались с Максом и узнали, как он прошел все стадии развития ИТ-компании с нуля.
Почти до конца 2016 года я проработал в разных отелах маркетинга в British American Tobacco. А начинал работать в этой компании еще промоутером и верил, что это то место, где можно построить карьеру без связей, денег и быть успешным.
В конце 2000-х я вообще не знал, что ИТ в принципе существует.
Для меня понятие бизнес и предпринимательство было больше связано с шаурмой, с базаром, бандитами.
Я никогда не встречал бизнес литературы, я никогда не видел никаких бизнес-историй. Мне когда-то в детстве мама рассказала о Билле Гейтсе, но это было что-то абстрактное.
У меня профиль на FB появился только в 2012 или 2013 году. Поэтому я физически даже не подозревал о существовании ИТ или стартапов.
В табачке у меня была мечта — изобрести первые безвредные сигареты. Если нет, то была и альтернатива: стать первым СЕО British American Tobacco на Марсе.
Возможно, одна из них могла превратиться в реальность, но это превращение заняло бы 20-30 лет. А я верю, что за это время можно еще много полезного сделать.
В 2014 году началась война. Гривна девальвировала. А моя зарплата была в гривнах. И стало жить труднее.
Я тогда работал в центральном офисе и понял, что корпоративная жизнь сложна, и нужно больше политических навыков, чем у меня тогда было.
А я был дуэром.
Поэтому подумал, что надо попробовать себя в ИТ-мире, который мне казался гибким.
К тому времени мне было 25, я уже был 7 лет в компании и понимал, что что-то идет не так. Надо что-то менять.
Я отдал служебный автомобиль, страхку, все меня спрашивали, куда я вообще иду — «на улице тебя съедят волки».
Я начал искать работу в ИТ в качестве проджекта, а меня никуда не брали. Хотя у меня был неплохой менеджерский опыт: я прошел Международную программу подготовки топ-менеджмента, где практиковался в маркетинге.
Возможно, я бы построил быструю карьеру в Softserve или чем-то подобном. Но нет.
Когда понял, что проджектом шансов нет, попытался поискать работу в качестве маркетолога. Начал ездить по хакатонам, участвовать в ИТ-конференциях, вертеться в тусовке.
Удалось. Я нашел работу в стартапе в Киеве, а жил тогда во Львове.
Я переехал.
Но когда я постучался в дверь, офис был закрыт. А потом пришел разработчик и спросил: а ты кто?
Я ответил: «Новый маркетолог».
Он: «Ооо, тебя еще не хватало».
Оказалось, что компания тогда была уже практически закрыта, и у них почти не было денег.
Офис — это был подвал на Подоле и жил я тоже в подвале (квартира на м. Васильковская на цокольном этаже).
«Блин, семь лет работал, выбирал, куда и как дальше… и вот!»
У меня было 60 грн в кармане. Я помню ситуацию, когда шел домой и на Васильковской в метро стоял нищий и просил денег. Я пересчитал примерно, сколько у него было денег. И сказал себе: «Больше, чем у меня сейчас!».
Я понял, что есть два типа рынка: продуктовый ИТ и аутсорс. Продуктовый рынок в тот момент был достаточно слаб с точки зрения роста капитала и наличия внутреннего рынка. А маленький аутсорс (до 200 человек), как мне казалось тогда, имел очень много каких-то «dev-шопов» — Петя-софт, Вася-софт, которые в принципе не несут никакой ценности или бренда.
А я пришел из корпоративного мира, где бренд всегда был на высоте. И подумал: а если сделать аутсорсинговую компанию с классным брендом, которое будет разрабатывать продукты под заказ под ключ?
Почему бы и нет? Есть шанс.
Я нашел первый проект на бирже по поиску работы UPwork. На $15К. В то время для меня это были нереальные деньги.
Где-то месяц я его искал и у меня ничего не получалось.
Помню, как лег на стол и сказал: «Да все, кого ты намахиваешь, чувак! Иди на работу!»
Тем более у меня тогда был офер от одной корпорации — на хорошие деньги к тому времени со служебным авто.
Но я собрался и написал письмо чуваку из Австралии, очень в это письмо вложилось. И он ответил. Стал моим первым проектом.
В развалившемся стартапе были разработчики. Я предложил им работу. Мы сняли офис на Большой Васильковской. Я и два программиста, которые согласились со мной сотрудничать.
У меня никогда не было ИТ-проектов, и я выступил его продакт-менеджером.
Мы еще дописывали код в проде, а клиент не предупредил нас и просто запустил продукт. Началась его реклама. Люди заходили, но ничего не работало. А мои разработчики уволились.
Был жесткий фейл. Я открывал Python/React на выходных и уже самостоятельно фиксировал какие-нибудь баги.
Несмотря на то, что проект был технически провальным, за полтора месяца он заработал для его владельца $100К.
Его функция: подготовка к врачебным экзаменам в Австралии. В то время люди много платили офлайн-репетиторам. И потому онлайн-тренажер был им очень интересен.
Кстати, тогда появилось наше кредо: requirement first. Ошибки и баги в коде появляются еще на этапе составления требований к продукту.
Вторую версию онлайн-тренажера мы разработали безупречно: два года тысячи человек пользовались этим продуктом, без всякого бага.
После этого я понял, что можно искать заказчиков, которым нужен был грамотный продакт и инжиниринг, и как-то масштабировать эту историю.
Но сам я сделать это не смогу, нужно собрать команду, чтобы построить компанию. К нам присоединился мой имеющийся партнер — СТО Андрей Ковальчук и коллеги.
За первый год (2018) мы выросли с нуля до 20 человек. На следующий год мы увеличили доход в 2 раза, в 2020 году наша выручка выросла еще в три раза.
К концу года у нас было 22 проекта! Для компании нашего размера (60-70 человек) это было очень много.
Мы обязали форму на Clutch. А в 2021 году вышел отчет, еще мы первая в мире компания среди веб-девелопментов по темпам роста (197%).
Это всегда была проблема. Если сейчас в компании работает около 70 человек, то за время существования, как мы подсчитали, с нами сотрудничали где-то 250 человек.
Люди приходили, быстро росли — полгода уходило за два. И потому, что они быстро получали опыт, их быстро хантили. А мы нанимали других.
Департамент юстиции Калифорнии — очень крутой проект, который мы уже завершаем. Это система для выдачи и управления лицензиями на продажу табака в Калифорнии. Она охватывает все лицензии в Калифорнии, выдаваемые торговым точкам по продаже табака. Полиция и налоговая могут зайти в систему и посмотреть, являются ли продажи товара легальными.
Этот год — он, наверное, самый сложный с точки зрения управления компании. Мы были хорошо подготовлены к войне: дома в горах, спутниковые телефоны, старлинки, еда, машины для эвакуации.
Но была другая проблема: мы вошли в войну с раздутой структурой для хороших времен. Куча бизнес-аналитиков, бенчи для новых проектов.
А в этом году упор нужно было делать на sales. Команды не было. Имеющиеся командные игроки также не смогли быстро собраться и адаптироваться к новым условиям и начать улучшать ситуацию.
Это очень отличается от прошлого года, когда у нас была очередь клиентов. И мы все силы бросали на рекрутмент. Все говорили: «Ок, даем, сколько скажете: 10К за разработчика… 12К…».
А тут война, и ты уже никого не уволишь, уже плохо.
Первые три месяца все шло гладко, а догнало нас в июне — отвалилось очень большое количество клиентов.
Причина в большинстве своем — мировой кризис.
Этот год — мы более социальная кампания, чем предприятие. Всю прибыль потратили на разные социальные инициативы. Только на бенч мы потратили около $250К. А также тратили на проекты для армии и инициативы по поддержке сотрудников.
В прошлом году людям, которые у нас сейчас на бенче, нашлась бы работа через час. Сейчас мы синьорным разработчикам месяцами не можем найти работу.
Я знаю компании, у которых отпало 100% дохода. Знаю компанию на 700 человек, у которой недавно отвалился проект на 200 человек.
К тому же очень часто клиенты спрашивают: «У вас разработчики не в Украине?». Говорят, если вывезете их, готовы работать.
Я называю ситуацию на рынке сейчас так: «Идет метеоритный дождь. И стоят люди по полю. И в кого не попали говорят: «Да все нормально, все хорошо!». А те, в ком попало, уже ничего не говорят.
Такой Don’t look up!
Я был на многих звонках с моими клиентами-американцами. И все говорят: «Рецессия… рецессия… рецессия». А наш давний партнер говорит: «От всех его адвайзеров совет — все продавать, сидеть с кэшем и не двигаться, пока рецессия не пройдет».
Все говорят, что 2023 год будет очень сложным.
Мы когда начинали компанию, мы очень многое сталкивались с продуктовым «сексизом».
«О, классный парень! Чем занимаешься? А… аутсорс…».
И это не гемблинг какой-нибудь или эдалт контент. Эта индустрия будет после войны, скорее всего, драйвером ВВП номер один. А также основной драйвер создания рабочих мест в IT. И об этом умалчивают.
Я думаю, что украинцам иногда не хватает навыков подчеркивать наши сильные стороны — то, что мы делаем хорошо. Да, это аутсорс. Но этого не нужно стыдиться. Это крутой легальный бизнес.
А если взять украинские медиа, то об украинском аутсорсе пишут не чаще, чем о какой-то пирожковой.
