3 сентября, в 4:49 часов по Киеву с космодрома ВВС США в округе Санта-Барбара компания Firefly Aerospace провела первый запуск ракеты Alpha. Через 2,5 минуты полета ее взорвали, так как возникли технические неисправности и ракета отклонилась от траектории.
3 сентября, в 4:49 часов по Киеву с космодрома ВВС США в округе Санта-Барбара компания Firefly Aerospace провела первый запуск ракеты Alpha. Через 2,5 минуты полета ее взорвали, так как возникли технические неисправности и ракета отклонилась от траектории.
Этот космический проект инициировал украинец Макс Поляков. Сейчас он живет в Америке, но капитал сколотил на проектах, запущенных в Украине.
15 сентября Поляков пригласил на видеозвонок небольшую группу украинских журналистов. В ходе часовой встречи он раскрыл много деталей о своем космическом бизнесе, и не только о нем.
Пожалуй, это было самое откровенное выступление Макса за все время.
Редакция dev.ua собрала главные тезисы. Получился лонгрид, стоящий прочтения.
«Что она полетит. Какие могли еще быть ожидания? И она полетела».
«Все, кто видел видео, — понимал профессионально, что произошло…»
«Понятно, что на 20-секунде, когда был отказ второго двигателя, все понимали, что ракета скорее всего должна быть взорвана».
«Для Америки и для мира это прорыв. Так быстро ракету еще никто не делал».
Это фактически маршрутка. Не такси, и не автобус. Как мы знаем, между Киевом и Днепром Airbus a380 нет смысла гонять. На это есть, к примеру, Embraer. Мы и есть тот самый Embraer. Занимаем среднее звено в задачах на следующее десятилетие.
Есть большие, тяжелые спутники, геостационарные, выводятся большими ракетами на 36 тыс км.
Есть launch-провайдеры, которые специализируются на ультралегких проектах: Virgin Orbit, Astra, Rocket Labs (Electron) — для запуска спутников Cubesat, которые весят 50 кг, со сроком жизни несколько лет.
Сейчас начали популяризировать спутники на среднестационарной орбите. И чтобы обеспечить им хотя бы пять лет жизни, они должны весить 150-300 кг. И ultra-light-class-vehicles не вытягивают такую большую базу.
Мы хотим занять эту нишу. В ней практически никого нет. Кроме Vega, которая субсидирована ESA (European Space Agency), и она достаточно дорогая. И Антарес в Америке — но он тоже дорого стоит.
$210 млн через фонд Noosphere Ventures.
«Мы подняли раунд в апреле — $175 млн. Сейчас, после запуска, будем уже проводить раунд на $300 млн. Потому что пуск — это была точка валидации. Оценка компании будет больше чем миллиард, очевидно.
Я мог бы сказать, что мы стоим пять миллиардов (с оглядкой на evaluation других компании на рынке — Ред.). Но это ж не венчурный капитализм, это на годы вперед. Поэтому, сколько это стоит — не является триггером. Космическая история — это долгая история на 10-20-30 лет вперед. И людей мы также нанимаем. Это не история стартапов из Кремниевой долины».
«Рынок сейчас составляет 440 млрд, будет триллион, будет больше… Через пять лет возможности входа в космос будут закрыты, потому что это очень тяжелая индустрия. Во-первых, технология сама по себе. Во-вторых, рынок сформирован вокруг коммерческих компаний и государственных заказов, он очень жестко распределяется на десятилетия вперед. Поэтому кто сейчас в него не запрыгнет, потом уже не сможет подняться».
«Наша задача — это если мы откусим 5-7% рынка в год от триллиона — можете посчитать…»
«Все компоненты уже собраны. Все карбон-баки уже сделаны на 10 ракет вперед. Двигатели — на 5 ракет вперед. Авионика на 10-15 ракет вперед…»
«Мы сейчас планируем выпускать 8 ракет в год, когда произойдет апгрейд производства во Флориде — 24 ракеты в год. Альф больше и не надо».
«В декабре. И сейчас понимается вопрос, чтобы получать в мае. И ракета № 3 и № 4 уже собирается. Поэтому дальше будет чаще».
«Изначально в Днепре проектировалась турбонасосная система подачи, клапаны, часть двигательной установки. Но сейчас большая часть изготовляется в США».
«Украина остается R&D центром. Мы хотим развивать тут интеллектуальный потенциал. Чтобы знания оставались в Украине, а потом интегрировались в потенциал США и Европы».
«У нас 90% первых заказчиков — это военные. И для них 90% компонентов должно производиться в США».
«Поэтому мало что будет производиться в Украине в долгосрочной перспективе, но интеллектуальная часть тут будет расти быстрее, чем в США, скорее всего».
«Я не хочу никого критиковать. Но за 10 лет сменилось 8 глав НКАУ. В той экосистеме, где глава космического агентства меняется чаще, чем раз в два года, что уж тут можно сделать.
Второе: исторически, к сожалению, Украина получила и плюс, и минус.
Плюс — это наследие. Но минус — это самовлюбленная гордость.
Мы сделали 400 спутников, мы делали военные ракеты, мы сделали «Мрію». И это все нельзя искоренить. Благодаря, может, вам журналистам. Мы хвалимся Сикорским (изобрел вертолет — ред.), который уехал отсюда сразу после развала царской России. Но как можно хвалиться Сикорским, что он украинец?
Гордость нас подвела, и вся индустрия развалилась за последние 30 лет. Закончилось все продажей чертежей, В частности, в Китай.
Старое производство в Украине сейчас не может поддерживать то R&D, которое мы делаем. Южмаш сейчас просто не может конкурировать глобально. Потому что новые технологии, материаловедение ушли настолько вперед, что мы не можем ничего производить. Сначала нужно сделать правильное R&D, а потом уже думать о производстве.
С точки зрения технологий все очень печально. Нам остается работать только кувалдой, на производствах, которые остались в Украине.
Молотить кувалдой и делать тут чернушные заготовки и отправлять их потом на экспорт — это не про нас».
«Вы знаете первый закон аэродинамики? Без денег ничего не летает. И без господдержки тоже ничего не летает. Без господдержки тех стран, где есть клиент.
Такой класс ракет как «одна тонна +» на более 80% должна быть поддержана госзаказом.
Мы проходим сейчас первый этап проектирования, чтобы показать, что есть первая ступень… Но этот вопрос сильно завязан на наших европейско-американских партнерах».
«Американцы хотят быть Луне.
Мы часть программы Commercial Lunar Payload Services (CLPS). Мы не собираемся доставлять людей, чего хотят SpaceX с Безосом. Мы отвечаем за посадочный модуль. Всего три компании получили от NASA $100 млн каждая, чтобы инвестировать в первый лэндер (посадочный модуль).
Мы приземляемся в Океане бурь, где при Советском союзе один (аппарат -ред.) приземлился, другой — разбился.
Основной посадочный двигатель и восемь двигателей управления при посадке поставляются Украиной. И кстати, в Украине производятся. Полностью тестируются и отправляются.
Цена на этом рынке определяется очень просто: $1-2 млн за килограмм поставленной массы.
Вообще вся программа NASA CLPS $4,6 млрд. У нас еще две заявки. И скорее всего, выиграем второй контракт. NASA действует по принципу растить молодежь, скажем так.
Луна, очевидно, будет базой, там много будет производиться для освоения дальнего космоса. Там будут делать части ракет, которые полетят дальше, производить топливо, добывать воду. Потому что таскать все это с Земли очень дорого.
Мы не верим в human-based базы на Луне. Зачем туда посылать человека, обеспечение которого будет стоить в десять раз дороже. А риски — существенно выше. К этому времени уже будут технологии, позволяющие добиться эффекта виртуального присутствия. Все будет роботизировано».
Это утопия.
Для фотографий в инстаграмчике и на фейсбучике.
«Мы сначала делаем — потом хвастаемся. Мы не делали пиар. Ни в 2001 году, когда сделали самую большую в Украине аутсорс-компанию, когда мы вышли первыми на Лондонскую биржу (в 2010 году социальная сеть знакомств Cupid plc вышла на IPO — ред.), когда продались Oracle (Oracle купила украинскую компанию Maxymiser в 2015 году — ред.). Сделка с Oracle была не публичная. Но вы тоже можете представить по анализу, что она была $300-500 млн. Murka (большая gamedev-компания, которую Поляков продал в 2019 году), которую купил Blackstone, сумма тоже не публичная, но по косвенным материалам очевидно, что это сотни миллионов долларов».
«Это не все мои деньги. Там есть инвесторы и партнеры. Львиная доля этих денег — не моя».
«Мне часто смешно наблюдать спекуляции в прессе. Когда пишут про гемблинг, про какие-то порнушные сайты и так далее. Если хотя бы копейка была связана с этим бизнесом, каким-то плохим бизнесом, то, очевидно, вы себе можете представить, что было бы со мной, американским налогоплательщиком. Да еще и с четырьмя детьми, живущими в Калифорнии».
«Мы не занимаемся аутсорсом. Это табу с 2002 года».
«Я не хочу чтобы Украина была Индией. Хочу, чтобы Украина была Израилем».
«Сколько мультимиллиардных компаний создано на костях украинцев? Допустим, Playtika, стоит сейчас $17 млрд — это social casino. 80% делается в Украине. Сколько людей по опциону получили деньги? Ни одного!
Wix, компания по созданию сайтов, стоит 7 или 8 миллиардов. И тоже никто ничего не подкурил из украинцев.
Ring (умные звонки). Миллиардный эксит. Все кричали: Ring-Ring-Ring! Сколько украинцы получили? Ничего.
Playtech, это гэмблинг, на Лондонской бирже — $3-4 млрд. Украинцы — опять ничего.
И таких мультимиллиардных компаний много. Но опционов нет. В Израиле, когда Google купил Waze, я видел людей, которые получили более $10 млн, их было 18. Эти люди были VP of Marketing, VP of Product, CTO… И они потом запускают свои продуктовые компании. Рынок начинает крутиться.
А у нас только рабы! Они хвастаются в рейтингах, сколько у них работает рабов SoftServe и прочие.
Это плохо.
Кто у нас, даже из фаундеров компаний, получил на руки $10 млн? Да никто.
Недавнее интервью, которое выходило, — с Рогинским (Олег, основатель, СЕО People.ai, украинский стартап с оценкой в миллиард долларов — ред.) Я их уважаю. Но поверьте мне на слово, Рогинский не получил $10 млн+ пока на руки. И не знаю, когда получит».
«У меня в холдинге программа опционов уже давно. И я уже, наверное, больше 40 человек сделал миллионерами. Есть даже несколько, которые имеют более $10 млн».
«Медицина. Мы будем больше всего ориентироваться на то, что связано с hardware и software одновременно.
У нас есть компания, которая фактически делает Neuralink, но для спинного мозга. Эта компания была основана 7 лет назад. Я ее выкупил 5 лет назад — Thync. Она разрабатывалась по программе для военных. Мы нашли связку, что когда этот гаджет наклеиваешь на седьмой шейный позвонок, уходит синдром псориаза. Иначе или пьешь таблетки, или делаешь укол.
И это огромный мультимиллиардный рынок — проекты по лечению псориаза.
У нас есть очень много патентов, около 100».
