Винничанин Айдар Аслямов — Solution Architect с четырехлетним опытом сотрудничества с EPAM. В последние несколько месяцев он пошел на military leave и заключил контракт с добровольческим подразделением ВСУ, где занимает сейчас должность командира отделения и вместе с другими коллегами помог обеспечить своих бойцов необходимым снаряжением.
Винничанин Айдар Аслямов — Solution Architect с четырехлетним опытом сотрудничества с EPAM. В последние несколько месяцев он пошел на military leave и заключил контракт с добровольческим подразделением ВСУ, где занимает сейчас должность командира отделения и вместе с другими коллегами помог обеспечить своих бойцов необходимым снаряжением.
С началом боевых действий Айдар создал убежище в своем винницком доме, который принял более ста коллег и незнакомых людей, вынужденных бежать от войны.
О постоянном потоке людей, ехавших из зоны боевых действий в первые дни российского вторжения, о помощи коллег из EPAM для его подразделения, а также планы о проекте по созданию экзоскелетов для раненых бойцов, воин рассказал dev.ua.
В первый день полномасштабного вторжения я был дома с детьми, а жена — в Киеве, следующие два дня выбиралась оттуда.
Я капитан запаса по званию и 25 февраля я пошел в военкомат, где сказали пройти медкомиссию и ждать. 27-го повез семью на румынскую границу, и дальше транзитом они уехали в Болгарию.
Две ночи, пока я вывозил детей, ночевали в степи и стояли на румынской границе. По возвращении завершил медкомиссию в военкомате, и меня поставили на резерв для теробороны. И тогда, со 2 марта, ко мне пошел поток людей, ехавших из зоны боевых действий, ведь дом освободился, а он достаточно велик.
Вместе со старшим сыном мы начали принимать людей, которым нужно было где остановиться в Виннице. Сконтактировал с коллегой, Лилей Гапонюк, которая активно координировала поселение в Виннице, за что ей большое спасибо. Сказал ей, что у меня дом свободный, тоже оставил свои контакты на
блокпосты на въезде в город. Мой дом недалеко оттуда и ребята из блокпоста уже знали, куда подвозить людей.
Были такие случаи, что люди приезжали ночью без всяких планов, куда можно заселиться. Ехали отовсюду — из Киева, Бородянки, Ирпеня, очень много было из Харькова.
Когда захватили Запорожскую АЭС, даже из Запорожья людей было немало. Были люди и из Донецкой области. Достаточно широкая география.
Если говорить о процентах, то 70% — были с EPAM, 30% — не из компании. Когда перевалило за сотню, я уже перестал считать. Думаю, всего было где-то 140-150 гостей.
Однажды была одна ночь, когда было девять машин: шесть во дворе и еще три на улице. Это двадцать один взрослый человек и одиннадцать детей. То есть вместе тридцать три «постояльца».
В гараже был некий «мини-зоопарк» — я там специально разложил
картон, чтобы животные могли лежать или там можно было ставить клетки или переноски.
И вот в ту же ночь там было четыре собаки, где-то пять боксов с котами, еще шиншиллы, морские свинки, попугаи. Дети, которые тогда были в доме, говорили мне: «Дядя, а покажи зоопарк».
Хотя бывало нелегко, но, в общем, удавалось еще и работать параллельно. Основная волна приездов была ночью и утром, а днем удавалось поработать, убрать дома и приготовить еду.
Хочу поблагодарить нашего менеджера Ивана Минакову, который понимал ситуацию и позволял брать отгул, чтобы привести в порядок и себя, и дом. Ведь поток людей был неустанный, порой приходилось отказывать кому-то, потому что просто некуда было селить.
Две или три недели я занимался приемом людей, а когда эта волна убавилась — пошел в военкомат, и там мне снова сказали ждать. Мол, нет вакансий по моей военной специальности.
Я ответил: «Слава Богу, лучше, чтобы и не было». Я оканчивал высшее командно-инженерное училище по специальности «Средства контроля физико-энергетических процессов». Если говорить просто, это выявление ядерных учений и регистрация ядерных взрывов. Поэтому, конечно, лучше, чтобы такие специалисты не требовались сейчас.
Тогда я узнал, что как раз завершался набор в тероборону. Там было добровольное формирование территориальной общины, в составе которой создавались взводы со специфическими задачами. Туда брали бывших военных, «афганцев», оперативников — людей, имеющих хоть какой-нибудь опыт и отношение к военной службе.
Само формирование называется «Ветеран». Я им подошел и меня взяли. Наш взвод называется «Никто, кроме нас». Так я заключил договор добровольца.
В нашем подразделении собраны разные люди — есть прошедшие Афган, а есть молодые люди, которые раньше оружия в руках не держали, но мотивированы и хотят этим заниматься.
У нас проходят активные тренировки плюс в Винницкой области за нами закреплены определенные сектора, где мы проводим рекогносцировку (ред.: разведку на местности), там же и тренировки, патрулирование, охрана определенных объектов критической инфраструктуры.
Обеспечения здесь не хватает, так что мы фактически сами себя обеспечиваем. Я командир отделения, и мне удалось свое подразделение обеспечить всем: от формы, разгрузочных жилетов, берцов и аптечек с турникетами до раций и тепловизоров.
Большое спасибо коллегам из EPAM, которые очень помогли. Когда у меня закончились мои сбережения, обратился к коллегам, и люди за два дня собрали 60 000 грн на то, что было необходимо. Помогали, кстати, и те люди, которые у меня останавливались дома, получилась такая взаимопомощь. Но иначе и быть не может!
В нашем отделении наиболее современные тепловизоры на весь взвод, у каждого есть рация с наушниками, которые пригодятся, когда мы ходим по лесам-полям. Разобраться в этом и научить других как раз и помог технический
опыт.
Пока буду служить со своим подразделением, ведь наше отделение — это уже семья. А после победы обязательно вернусь в свои проекты в EPAM.
Очень соскучился по всей своей команде. И даже за ежедневными митингами — никогда бы не подумал, что такое может быть.
Вообще, когда я только пришел в EPAM, у меня был волонтерский проект
разработки экзоскелета для реабилитации бойцов АТО. Этот проект мы пытались сделать из EPAM на базе реабилитационного центра в Броварах.
Я тогда спаял работа, управляемая миографическими датчиками (электромиографические датчики фиксируют активность мышц). Если у человека еще какие-то действенные мышцы остались, то он, в сущности, может управлять этим экзоскелетом. Эту систему мы проверяли на реальном ветеране АТО, у которого позвоночник был перебит пулей.
Мы показали, что можем создавать это, но потом проект остановился. Чувствую, что после победы я возобновлю активность в этом направлении, потому что раненых сейчас очень много. А то, что победа будет — точно знаю, ведь этому помогает вся страна.
