«Стоя у окна, увидел, как во двор заехали российские танки. Один из них нацелился на меня». BА Astound Commerce про эвакуацию из Ирпеня и жизнь в войне

«Не верил, что будет война»

Сергей рассказывает, что компания-работодатель с середины февраля активно предлагала сотрудникам уехать на запад Украины. «Многие уехали, а я до последнего не думал, что может случиться война. 21 век же, мне казалось это невозможным. Я думал, что релокейт — одна из стратегий работы с рисками.», — говорит он. Сергей говорит, что его стратегия была другой — он принял риск, потому что считал его крайне низким. Но 24 февраля показал, что все намного сложнее.

По военным догмам гражданским лицам в период активных боевых действий лучше не перемещаться — очень опасно. Поэтому я решил, что ехать никуда не буду, останусь в городе. «Надеялся, что все быстро утихнет. Но не так случилось, как говорилось», — вспоминает айтишник.

«Развернул бурную волонтерскую деятельность»

На второй или на третий день мосты через речку Ирпень взорвали, и город оказался отрезанным от мира. Сергей вместе с друзьями не запаниковал, а развернул в городе, как он сам говорит, «бурную волонтерскую деятельность». 

Сначала, говорит Сергей, люди массово вынесли из городских магазинов и аптек все, что там было. Также обнулили заправки. Оставшиеся торговые точки в центре город стали добычей для местных жителей, оказавшихся в заточении.  

Волонтерская деятельность Сергея заключалась в развозке продуктов и лекарств туда, где не было ничего вообще, а также малообеспеченным и малоподвижным людям. «У нас было человек 15 координаторов, много волонтеров. Люди очень объединились и поддерживали друг друга», — говорит он. Были владельцы кафе, которые горячие обеды и продукты доставляли в дома престарелых и бомбоубежища.

Пока не перекрыли Житомирскую трассу, продукты и лекарства волонтеры получали возле Романовского моста. «Мы ходили через буераки, трубы там огромные еще лежали, брали эти грузы, а потом развозили адресатам», — рассказывает Сергей. 

Отдельное направление волонтерства — помощь брошенным домашним животным. «Если о продуктах люди подумали, то корм для питомцев как-то выпал из их поля зрения. И были случаи, когда выкручивали глазок в двери, чтобы поштучно бросать оставленным скулящим собакам и котам хоть какое-то пропитание», — вспоминает парень. 

«Пообщался с русскими»

Деятельность Сергея в оккупированном городе предполагала общение и с захватчиками. «Мне нужно проходить через их блокпосты, чтобы доставить еду и лекарства в отдаленные районы. Механизм такой: идешь по центру дороги, руки должны быть не в карманах. Необязательно поднимать, важно чтоб они видели, что в руках ничего нет. За несколько десятков метров им надо было объяснить, зачем мне нужно пройти, что и кому передать», — рассказывает айтишник-волонтер.

Пропустят или нет, он никогда не знал. «Очень зависит от настроения конкретного человека», — рассказывает Сергей. Но, если продукты и лекарства не удавалось пронести через один пост оккупантов, он разворачивался и пытался пройти через другой. Часто это сделать удавалось. 

Айтишник рассказывает, что в Ирпене к началу марта было колоссальное скопление российской техники.

Впрочем, наши военные, говорит Сергей, еще более тщательно, чем россияне, проверяли каждого волонтера, каждую машину. «У ребят сдавали нервы. Если приезжал на новой машине, то выходил метров за 100 и медленно шел вперед, чтобы они рассмотрели, что это я», — вспоминает Сергей. 

Первая попытка выезда

Посмотрев на то, что ситуация усугубляется, спустя примерно неделю после начала войны, я решил выехать из города. Утром собрал вещи, приехал в Библейскую церковь, от которой обычно отходят колонны эвакуационных автобусов и машин. Но там сообщили, что эвакуация отменяется — российские войска зашли в Стоянку, путь заблокирован.

Сразу же российские войска заехали на Машторф — район на окраине Ирпеня, откуда стали проводить рейды по городу. 

«Я помню, как, стоя у окна в своей квартире, увидел, как во двор заехали три российских танка. Один из них водил стволом, и в какой-то момент нацелился на меня. Это был самый стремный момент. Но мне повезло: они увидели, что я без оружия, без телефона спокойно стоял. Если бы я метнулся, дернулся, то вероятность того, что по мне бы шарахнули, очень высокая», — рассказывает Сергей. Танки покрутились и уехали. 

В городе уже не было света, отопления и воды, был только газ. В его дом прилетела мина.

Он рассказывает, что в городе, наверное, нет ни одного дома, в который бы не попадал снаряд. Это касается как высоток, так и частного сектора. 

И он решил перебраться в церковь, поскольку там был генератор, а это — возможность оставаться на связи, а еще там кормили. 

Беженцы из Бучи

Пока Сергей  жил в церкви, он помогал вывозить из заблокированных участков мирных жителей. «Утром просыпаешься, выбираешь себе машину из тех, которые с ключами оставили эвакуирующиеся жители, садишься за руль и едешь помогать», — рассказывает он. 7 марта русские стали выпускать беженцев из Бучи. Он  забирал женщин и детей с окраины Ирпеня и отвозил в спасительному мосту туда-сюда по единственной дороге, которую согласовали как коридор. 

Пейзажи на своих маршрутах Сергей встречал жутчайшие.

Решение уходить

Сергей признается, что к окончательному решению об эвакуации из города его подтолкнули его же пассажиры. «Я вывозил семью — бабушка, мама и пятилетняя девочка. И они рассказали, что у них на всех и на пять дней была одна полуторалитровая бутылка воды и две консервы, которыми они питались. Я увидел, насколько они изможденные, отдал им свою бутылку воды и вынесенный из магазина M&M’s. И в тот момент решил, что пора уходить, чтобы не оказаться в похожей ситуации», — рассказывает айтишник.

8 марта Сергей еще вывез пару десятков беженцев из Бучи, вернулся в церковь, достал из чемодана с вещами рабочий компьютер, документы, деньги, несколько пар носков, пару футболок и трусов и, сложив все это в рюкзак, пешком пошел в направлении столицы. 

Дорога, по которой уходили пешие беженцы хорошо простреливается российскими снайперами, говорит собеседник dev.ua.

Он дошел до моста, сел в автобус и доехал до столичного КПП в Коцюбинском. Уже оттуда всех везут на центральный железнодорожный вокзал. Оттуда Сергей добрался на левый берег столицы к брату. «В первые два дня из-за стресса я очень хотел уехать куда-то, где тише, где безопаснее. Но потом рацио подсказало, что оптимально остаться в столице», — вспоминает мужчина. 

Что дальше? 

Сергея пугает неизвестность. «Я не знаю, что с моим жильем, с автомобилем — там каждый день бои и обстрелы. Я сам черниговский, и там осталась мама, ей оттуда крайне сложно выбраться», — рассказывает он. Сейчас самое важно — выжить и чтоб родственники были здоровы, говорит Сергей. По его мнению, быстро восстановить после победы такие массовые разрушения ни в Ирпене, ни в Чернигове, ни в любом другом городе не удастся.

Сейчас он вернулся к работе. «Я за то, чтобы работать, потому что сидеть и думать о том, что ты все потерял и как жить дальше, — непродуктивно», — заключает Сергей. 

«Танковый снаряд рядом влетел, мина упала. Неужели мало?». СЕО Satu.kz Максим Мельник о войне в Чернигове, поддержке ВСУ и выезд из ада

По теме

«Танковый снаряд рядом влетел, мина упала. Неужели мало?». СЕО Satu.kz Максим Мельник о войне в Чернигове, поддержке ВСУ и выезд из ада

«Другого варианта, чем идти защищать страну, я для себя не увидел». История дата-аналитика Quarks, который присоединился к ВСУ 

По теме

«Другого варианта, чем идти защищать страну, я для себя не увидел». История дата-аналитика Quarks, который присоединился к ВСУ 

«Эти 20 дней войны изменили меня навсегда». История Project manager из SoftServe, которая помогает воинам ВСУ и ТрО в украинской столице

По теме

«Эти 20 дней войны изменили меня навсегда». История Project manager из SoftServe, которая помогает воинам ВСУ и ТрО в украинской столице

Читайте главные IТ-новости страны в нашем телеграме

По теме

Читайте главные IТ-новости страны в нашем телеграме