Марія БровінськаВойна
20 мая 2022, 17:09
2022-05-20
«На одну нашу пушку пять вражеских». Разработчик, которого в армию записал брат-близнец, о распределении в военкоматах, медосмотрах, обеспечении армии и жестоких боях под Изюмом
Full Stack WordPress Developer з чотирирічним досвідом Володимир Камуз 20 років тому пройшов строкову службу в 95-й окремій аеромобільній десантній бригаді. І після 24 лютого 2022 року Володимир знову повернувся туди — у його підпорядкуванні перебувало вісім бійців. Наразі ж він є членом мінометної батареї, де служить як аеророзвідник та коригувальник вогню на Ізюмському напрямку у званні молодшого сержанта. Свою історію з фронту розробник розповів DOU. Переказуємо найцікавіше.
Full Stack WordPress Developer с четырехлетним опытом Владимир Камуз 20 лет назад прошел срочную службу в 95-й отдельной аэромобильной десантной бригаде. И после 24 февраля 2022 года Владимир снова вернулся туда — в его подчинении находились восемь бойцов. В настоящее время он на Изюмском направлении служит в звании младшего сержанта в минометной батарее как аэроразведчик и корректировщик огня. Свою историю с фронта разработчик поведал DOU. Пересказываем самое интересное.
Жизнь до армии: от YouTube до WordPress
Последние восемь лет я занимался самообразованием и одновременно фрилансерил и вел канал на YouTube, благодаря которому появилось много клиентов, в том числе из-за границы. После одного не очень хорошего случая с заказчиком из СНГ я понял, что на этом рынке не все так хорошо, и нужно попытаться поработать на западном рынке. Я начал искать площадки и буквально сразу выбрал Upwork. И понял, что знания MODX — системы управления, с которой я раньше работал, — уже неактуальны.
Но обратил внимание, что очень простая, хорошо оплачиваемая и со спросом — WordPress. Через неделю я изучил некоторые вещи, связанные с созданием тем, и начал искать работу.
На Upwork сложно зайти именно начинающим и взять первый заказ. Но впоследствии появился чат фрилансеров платформы, для которых часто устраивали встречи в Украине, соответственно, у нас была большая тусовка, где можно было найти людей, работающих с разными направлениями. Если работаешь добросовестно, никого не обманываешь, включая платформу, то проблем не будет. Работаю я по средней ставке — $25–30 в час.
О войне и ВСУ
Работы было очень много, несмотря на то, что от Upwork поступило печально известное сообщение для клиентов: будьте осторожны, Украина предстала перед угрозой войны, делайте соответствующие выводы. У некоторых фрилансеров после этого начались проблемы с работой. Впрочем, не у всех.
Началась война. И первую неделю, как и все остальные, я находился в трансе, так что отложил работу, хотя ее было по горло. Я не мог поверить в произошедшее и просто следил за развитием событий. Впоследствии я захотел волонтерить, а мой брат-близнец почему-то решил, несмотря на хорошую работу, что ему нужно пойти на войну. У него были проблемы с документами, он где-то потерял военный билет и находился на спецучете. Брат начал «обтирать стены» военкомата, где ему сказали: «Иди гуляй, парень». Он присоединился к терробороне Киева, но впоследствии подумал, что ему там делать нечего.
Я ему предлагаю: «Саша, занимаемся волонтерством. Мы ведь понимаем, что война надолго, не на месяц и не на два». Мой брат согласился, но сразу же после разговора молча взял мой военный билет, поехал в военкомат и сказал:
«Ребята, я Владимир, то есть выдал себя за меня, быстро найдите дело Александра, мы готовы идти воевать, но в составе 95-й бригады десантно-штурмовых войск Житомира».
Там как раз не хватало личного состава. Он мне сообщил уже впоследствии, через несколько дней, просто поставил перед фактом. Я говорю: «Саша, так не делается, ты же понимаешь, что ты прежде всего меня подставляешь». У меня жена и двухлетний ребенок, перед этим я отправил их в Польшу, моя жена там волонтерит.
Именно в 95-й бригаде — тогда она называлась 95-я отдельная аэромобильная бригада — я проходил срочную службу в 2002–2003 годах.
Не прошло и недели, как нам звонят из военкомата: «Ребята, собирайтесь, завтра отправка». 12 апреля на учебу нас отправилось восемь человек, но, как оказалось, в 95-ю ехали только мы и еще несколько человек, причем из них никто до этого там не служил.
Мы с братом были сержантами, несколько раз выезжали на стрельбы из БМП в качестве операторов-наводчиков боевых машин, а затем стали командирами. Тренировались на полигоне с гранатометами, пулеметами, автоматами и т. д.
О медосмотре и военной специальности
К военкоматам много вопросов. К примеру, как мы проходили медкомиссию: нам просто дали листочки, где мы должны были расписаться. Спрашиваю: «А когда я проходил медицинскую комиссию, можете сказать?» Ко мне поворачивают голову и говорят: «А что, у тебя какие-то жалобы на здоровье?» — «Их нет, но интересно получается, что когда вам нужно, все легко решается, а когда необходимо людей немного помучить — гоняете по нескольку дней». Этот человек опустил голову и сказал: «Ну, расписывайся».
С военно-учетной специальностью все не так, а, мягко говоря, полная жесть.
В середине марта 95-я бригада понесла значительные потери во время боевых действий на Изюмском направлении. И сейчас военкоматам нужно было быстро набирать туда людей, поэтому брали кого-нибудь.
Выходило так, что людей, которые имели военную специальность, участвовали в боевых действиях — минометчики, артиллеристы и т. д. — просто бросили в пехоту. Хотя это очень, на мой взгляд, тупо, ведь этому нужно учиться не день и не два, есть много нюансов. Как я понял уже с первого дня противостояния, война — это, прежде всего, тяжелое вооружение, а только потом пехота.
О разделении людей
Из бригады поступает запрос: нам нужна пехота, и военкомат вызывает всех, кого можно. У меня никто толком не спрашивал о специальности, чем я занимался на «гражданке».
Им нужна пехота, готовая умирать. Никому неинтересно твое здоровье и что ты за человек.
От пехоты многое зависит, так что не все так однозначно. Потери в любом случае будут. Так что нужно хорошо рыть окопы и маскировать их, ведь российские беспилотники «Орланы» летают постоянно — их потихоньку сбивают, но ситуация почти не улучшается, вылетают новые. По нам целый день гатят минометы, артиллерия, системы залпового огня, работали дроны-камикадзе. Русские даже использовали химическое оружие — наших ребят привозили с отравлением, они блевали. К тому же время от времени летает вражеская авиация.
Оставшейся украинской пехоте нужно выстоять и не отходить, держать позиции. Нормальные подготовленные бойцы это прекрасно понимают и могут дать отпор. Но в нашем случае было очень много людей без боевого опыта. В отделении, где я был командиром, и у моего брата были случаи, что ребята бежали с позиций. А мне нужно было идти на штурм — что делать, непонятно! Бойцам что-то ночью привиделось, тепловизоров не было, так что я подумал, что на нас сунет вражеская ДРГ. Я расстрелял рюкзак моего брата — думал, что кто-то лежал в камуфляже. Такие вещи не единичны.
Бывало, человек лежит и говорит: «Я не могу, ребята… Что я здесь делаю? У меня сердце болит, я буду уходить домой!».
За неделю военных действий 90-95% человек из 150, которых военкоматы набрали без разбора в пехоту, отказались воевать и написали объяснительные записки. Сейчас в их отношении возбуждены уголовные дела.
Об айтишниках в бою
С одним человеком общался — они с кумом занимались производством и программированием кресел виртуальной реальности. Больше не встречал тех, кто хоть как-то причастен к IТ, хотя людей в армии очень много. В первую очередь это безработные или те, кто просто плывет по течению. Их призвали — они пошли, и вопросов не задают.
За семь дней в нашем взводе было четыре «двухсотых», в том числе один боец с позывным «Дед», прошедший Чеченскую войну, Афганистан, Косово и с 2014 года, с первого дня был на войне. Его достали минометом — он скрылся за деревом, хотя нужно было падать на землю. Пока ехали медики, он скончался.
У нас почти 100% мобилизованных, при этом мы стояли на нуле в километре от врага. Был единственный человек с боевым опытом — наш сержант-куратор, более или менее владевший обстановкой по расположению вражеских войск.
На нем лежала основная ответственность, и только у него на 30 бойцов из личного состава была рация. Тепловизор он взял личный у командира роты после того, как на другой день мы случайно застрелили корову, потому что ничего не видели и думали, что лезет ДРГ.
Крестьяне покидали свои дома, не забирая коров, и те целыми стадами ходили по полям возле нас — может, думали защититься, привыкли к людям. А поскольку по нашим позициям постоянно велся огонь, пострадали многие невинные создания, целые поля были усеяны трупами животных.
О потере побратимов
В моем отделении было восемь человек. Один погиб, отец двоих детей. Он вечно ко мне подходил, говорил: «Будет обидно за детей, если я, не дай Бог, погибну и они останутся без отца». Однако он банально не следовал моим советам. Сел есть без каски и броника — прицельный выстрел, снаряд миномета разорвался между двумя окопами. Рядом был еще один человек, его контузило.
Когда нас призвали, я сказал жене: «Надя, все будет хорошо, я буду осторожен и вернусь. Я мог отказаться, но этого не сделал, потому что мой брат хочет воевать, и если с ним что-нибудь случится, я себе никогда этого не прощу». Моя мотивация — спасти брата. И однажды я это уже сделал. У него была температура, он сидел в своем окопе, без каски, без броника. Саша мой выбрал не очень удачное место, окоп был демаскирован, не имел никакого перекрытия. Я расширил свой окоп, чтобы можно было сесть двум людям, сделал там перекрытие — он был самым надежным из всех.
Перед этим с наших позиций поработали гранатометчики — они, как и все люди без достаточного боевого опыта, оставили гранатометы на позициях, на открытом месте. Я сказал: «Ребята, давайте, блин, убирайте», — оружие оттащили, но было уже поздно, его увидел враг и стал плотно крыть по нашим окопам.
В это время я понял, что может случиться беда, и стал вытаскивать брата из окопа. Он сопротивлялся, но все же мы перешли в мой окоп. Буквально через 10 минут в его окоп прилетел снаряд.
На «нуле» каждый миг может быть последним. Что мне помогало, когда я понимал, что сейчас могу погибнуть? С молитвой у меня не сложилось, поэтому закрывал глаза и думал о том, что еще предстоит сделать, когда война закончится: воспитать сына, завести еще одного ребенка, спроектировать и построить собственный дом и так далее. Я верю, что мысли и слова обладают свойством материализоваться, поэтому, возможно, это и помогало.
Чего не хватает армии
Рации и тепловизоры, средства химической защиты, приборы ночного видения. И есть проблема с аэроразведкой. Если сравнивать с россией, то у нас ее очень мало. Я вижу свою дальнейшую службу в разведке. Мы ребята неглупые, с технологиями неплохо ознакомлены, уже раздобыли три дрона. На один мы сами собрали средства, другой нам подарил Фонд Сергея Притулы, а третий из Америки лично привез клиент моего знакомого, этнический украинец.
Также у нас была проблема с лопатами. Лучшие лопаты — дешево, надежно и сердито — из «Эпицентра», модель My Garden Woody. Когда мы были еще в учебном центре в середине апреля, закупили почти на всех 150 человек 138 лопат. Поначалу ребята не хотели их брать. Потом ко мне подошел видавший виды боец и говорит: «Слушай, ты не переживай, после первого обстрела артой копать будут все». Даже старшина брал на слабо: «Что вы, десантники, еще и окапываться будете?». Я же вышел к бойцам и спрашиваю: «Ребята, вы жить хотите?». Все единогласно сказали: «Да». — Тогда берите лопаты. По моему мнению, если хотя бы 1% людей благодаря этим лопатам спасется, я никогда об этом не пожалею и буду знать, что сделал правильно. Так и свершилось — мы спасли десятки жизней.
На одну нашу пушку пять вражеских
Я обратил внимание, что наша артиллерия ведет ответный огонь раз в 5–10 меньше, чем российские войска. Я сказал об этом командиру. Он говорит: «Ты понимаешь, сейчас на одну нашу пушку — пять их. Я уже не говорю об аэроразведке и тому подобное». И с мотивацией у них действительно все хорошо: среди россиян были случаи, когда некоторые офицеры и личный состав отказывались дальше воевать, и их просто расстреливали. Так что мотивация там приобретается очень просто.
У нас такого нет, все более терпимо и лояльно. Но у нас, к сожалению, личный состав тоже убегает, а для того, чтобы этих людей поменять, нужно неделю-две-три. Однако сейчас именно в наши позиции приехало много артиллерии и вооружения со всей Украины.
Я говорил с командиром дивизиона 26-й бригады, он рассказывал, что его ребята уже начинают работать, первые результаты есть. То есть, думаю, сейчас ситуация на фронте немного изменится.
Однако именно в нашей бригаде с личным составом, я думаю, будет все так же.
Снова приехали многие мобилизованные, которые через два-три дня, максимум за неделю, почти единогласно откажутся продолжать боевые действия. Им говорят, что они едут на вторую-третью линию, но сразу бросают на ноль, и люди без боевого опыта просто не выдерживают. Я понимаю их.
Во-первых, нужно набрать квалифицированных людей — причем, начиная с военкомата. Смотреть, кто твой командир, отдающий приказы. Потому что были редкие случаи, когда командиры сидели в окопах и блиндажах, а потом убегали.
«Мы не смогли записаться ни в ВСУ, ни в ТРО. Так попали на АТЕК в «Азов». История сотрудника GetProspect, защищающего Украину
Проблемы есть и с обеспечением. Буквально несколько дней назад мы звонили старшине и спрашивали, можем ли чем-нибудь помочь (у нас есть рации и другое). Он сказал, что есть. А на деле выходишь на позиции, и ничего нет.
Мы сами собрали за несколько дней 300 000 грн, и почти все потратили на дроны, крепежи, пламегасы для автоматов и т. д. Сейчас нужно быстро купить аксессуары для квадрокоптеров (анонимайзеры, усилители сигнала), защиту от химического оружия, устройства ночного видения, планшеты и карты памяти Samsung, а бюджету уже не осталось. Поэтому я хочу обратиться ко всему сообществу ИТ: если будет возможность, нужно помочь.
