Компании Firefly Aerospace удалось впервые запустить на орбиту свою ракету Alpha под в субботу. Над ней работала команда Макса Полякова, украинского бизнесмена.
Компании Firefly Aerospace удалось впервые запустить на орбиту свою ракету Alpha под в субботу. Над ней работала команда Макса Полякова, украинского бизнесмена.
Напомним, Полякову пришлось продать Firefly Aerospace (за $1 все свои 58% акций) в начале этого года.
Также напомним, что первый запуск Альфы состоялся год назад, 3 сентября, 2021 года из базы космических сил Ванденберг в Калифорнии. Тогда ракета взорвалась примерно через 2,5 минуты полета.
Альфа стартовала с восемью маленькими спутниками на борту с базы космических сил США Ванденберг в 12:01 по тихоокеанскому летнему времени. Руководство полетом Firefly объявило, что ракета вышла на орбиту после того, как отключилась вторая ступень.
«Это выдающийся шаг для компании, которая за 5 лет оправилась от банкротства, перестроилась и стала одной из успешных частных космических компаний», — написал на своей странице в FB Макс Поляков.
Год тому назад Макс Поляков устроил брифинг для украинских журналистов. Вот что он тогда говорил.
(Это интервью было опубликовано 15 сентября 2021 г.)
Это фактически маршрутка. Не такси и не автобус. Как мы знаем, между Киевом и Днепром Airbus a380 нет смысла гонять. Для этого есть, например, Embraer. Мы и являемся тем же Embraer. Занимаем среднее звено в задачах на следующее десятилетие.
Есть большие, тяжелые спутники, геостационарные, выводимые крупными ракетами на 36 000 км.
Есть launch-провайдеры, специализирующиеся на ультралегких проектах: Virgin Orbit, Astra, Rocket Labs (Electron) — для запуска спутников Cubesat, которые весят 50 кг, со сроком жизни несколько лет.
Теперь начали популяризировать спутники на среднестационарной орбите. И чтобы обеспечить им хотя бы пять лет жизни, они должны весить 150–300 кг. И ultra-light-class-vehicles не извлекают такую обширную базу.
Мы хотим занять эту нишу. В нем практически никого нет. Помимо Vega, субсидированной ESA (European Space Agency), и она достаточно дорога. И Антарес в Америке — но он тоже много стоит.
$210 млн через фонд Noosphere Ventures.
«Мы подняли раунд в апреле — $175 млн. Сейчас, после запуска, будем уже проводить раунд на $300 млн. Потому что пуск — это была точка валидации. Оценка компании будет более миллиарда, очевидно.
Я мог бы сказать, что мы стоим пять миллиардов (ввиду evaluation других компаний на рынке — ред.). Но ведь это не венчурный капитализм, это на годы вперед. Поэтому, сколько это стоит — не триггер. Космическая история — это долгая история на 10–20–30 лет вперед. И людей мы тоже нанимаем под это. Это не история стартапов из Кремниевой долины».
«Рынок сейчас 440 млрд, будет триллион, будет больше… Через пять лет возможности входа в космос будут закрыты, потому что это очень тяжелая индустрия. Во-первых, технология сама по себе. Во-вторых, рынок сформирован вокруг коммерческих компаний и государственных заказов, очень жестко распределяется на десятилетия вперед. Тому, кто сейчас у него не запрыгнет, потом уже не сможет подняться».
«Наша задача — это если мы откусим 5–7% рынка в год от триллиона — можете сосчитать…».
Все компоненты уже собраны. Все карбон-баки уже сделаны на 10 ракет вперед. Двигатели — на 5 ракет вперед. Авионика на 10-15 ракет вперед…»
«Мы сейчас планируем выпускать 8 ракет в год, когда произойдет апгрейд производства во Флориде — 24 ракеты в год. Альф больше и не нужно».
«Сначала в Днепре проектировалась турбонасосная система подачи, клапаны, часть двигательной установки. Но сейчас большая часть производится в США».
«Украина остается R&D центром. Мы хотим здесь развивать интеллектуальный потенциал. Чтобы знания оставались в Украине, а затем были интегрированы в потенциал США и Европы».
«У нас 90% первых заказчиков — это военные. И для них 90% компонентов должны производиться в США».
«Поэтому мало что будет производиться в Украине в долгосрочной перспективе, но интеллектуальная часть здесь будет расти быстрее, чем в США, скорее всего».
«Я не хочу никого критиковать. Но за 10 лет сменилось 8 глав НКАУ. В той экосистеме, где глава космического агентства меняется чаще, чем через два года, что уже здесь можно сделать.
Второе: исторически, к сожалению, Украина получила и плюс и минус.
Плюс — это наследие. Но минус — это вот та самовлюбленность, гордость.
Мы совершили 400 спутников, мы делали военные ракеты, мы сделали «Мечту» И это все нельзя искоренить. Благодаря, может, вам, журналистам. Мы хвалимся Сикорским (изобретил вертолет — ред.), уехавший отсюда сразу после развала царской России. Но как можно хвастаться Сикорским, что он украинец?
Гордость нас подвела, и вся индустрия рухнула за последние 30 лет. Закончилось все продажей чертежей, в том числе в Китае.
Старое производство в Украине сейчас не может поддерживать то R&D, которое мы делаем. «Южмаш» сейчас просто не может конкурировать глобально. Потому что новые технологии, материаловедение пошли настолько вперед, что мы не можем ничего делать. Сначала нужно сделать правильное R&D, а потом уже думать о производстве.
С точки зрения технологий все очень грустно. Нам остается работать только кувалдой на оставшихся в Украине производствах.
Молотить кувалдой и делать чернушные заготовки и отправлять их потом на экспорт — это не о нас».
«Вы знаете первый закон аэродинамики? Без денег ничего не летает. И без господдержки тоже ничего не летает. Без господдержки стран, где есть клиент.
Такой класс ракет как «одна тонна +» более чем на 80% должен быть поддержан госзаказом.
Мы проходим сейчас первый этап проектирования, чтобы показать, что есть первая степень… Но этот вопрос сильно завязан на наших европейско-американских партнерах».
«Американцы хотят быть на Луне.
Мы частью программы Commercial Lunar Payload Services (CLPS). Мы не собираемся доставлять людей, которые хотят SpaceX из Безос. Мы отвечаем за посадочный модуль. Всего три компании получили от NASA $100 млн каждая, чтобы инвестировать в первый Лендер (посадочный модуль).
Мы будем приземляться в Океане бурь, где при Советском союзе один (аппарат — ред.) приземлился, другой — разбился.
Основной посадочный двигатель и восемь двигателей управления при посадке поставляются по Украине. И, кстати, в Украине производятся. Полностью тестируются и отправляются.
Цена на этом рынке определяется очень просто: $1–2 млн. за килограмм поставленной массы.
Вообще вся программа NASA CLPS составляет $4,6 млрд. У нас еще две заявки. И, скорее всего, выиграем второй контракт. NASA действует по принципу растить молодежь, скажем так.
Луна, очевидно, будет базой, там будет многое проводить для освоения далекого космоса. Там будут делать части ракет, которые полетят дальше, будут производить топливо, добывать воду. Потому что таскать все это с Земли очень дорого.
Мы не верим в human-based базы на Луне. Зачем туда посылать человека, обеспечение которого будет стоить в десять раз дороже. А риски существенно выше. К этому времени уже будут технологии, позволяющие добиться эффекта виртуального присутствия. Все будет роботизировано».
Это утопия.
Для фотографий в инстаграмме и на фейсбуке.
Выпускник КПИ запустил сервис для генерации контента и планирует заработать $1 млн за три года По теме Выпускник КПИ запустил сервис для генерации контента и планирует заработать $1 млн за три года
«Мы сначала делаем — потом хвастаемся. Мы не делали пиар. Ни в 2001 году, когда сделали крупнейшую в Украине аутсорс-компанию, когда мы вышли первыми на Лондонскую биржу (в 2010 году социальная сеть знакомств Cupid plc вышла на IPO — ред.), ни когда продались Oracle (Oracle купила украинскую компанию Maxymiser в 2015 году — ред.). Соглашение с Oracle было публичным. Но вы тоже можете представить из анализа, что она была $300–500 млн. Murka (крупная gamedev-компания, которую Поляков продал в 2019 году –ред.), которую купил Blackstone, сумма тоже не публичная, но по косвенным материалам очевидно, что это сотни миллионов долларов».
«Это не все мои деньги. Там есть инвесторы и партнеры. Львиная доля этих денег — не моя».
«Мне часто смешно наблюдать спекуляции в печати. Когда пишут о гемблинге, о каких-то порнушных сайтах и т. д. Если хотя бы копейка была связана с этим бизнесом, каким-то плохим бизнесом, то, очевидно, вы можете себе представить, что было бы со мной, американским налогоплательщиком. Да еще с четырьмя детьми, живущими в Калифорнии».
«Мы не занимаемся аутсорсом. Это табу с 2002 года.
«Я не хочу, чтобы Украина была Индией. Хочу, чтобы Украина была Израилем».
«Сколько мультимиллиардных компаний сделано на костях украинцев? Допустим, Playtika стоит сейчас $17 млрд — это social casino. 80% производится в Украине. Сколько людей по опциону получили деньги? Ни один!
Wix, компания по созданию сайтов, стоит 7 или 8 миллиардов. И тоже никто ничего не подкурил из украинцев.
Ring (умные звонки). Миллиардный экзит. Все кричали: Ring-Ring-Ring! Сколько получили украинцы? Ничего.
Playtech, это гэмблинг, на Лондонской бирже — $3–4 млрд. Украинцы опять ничего.
И таких мультимиллиардных компаний много. Но опционов нет. В Израиле, когда Google купил Waze, я смотрел на людей, получивших свыше $10 млн, их было 18. Эти люди были VP of Marketing, VP of Product, CTO… И потом они запускают свои продуктовые компании. Рынок начинает крутиться.
А у нас только рабы! Они хвастаются в рейтингах, сколько у них работает рабов SoftServe и другие.
Это плохо.
Кто у нас, даже из фаундеров компаний, получил на руки $10 млн? Да — никто.
Выходившее недавнее интервью — с Рогинским (Олег, основатель, СЕО People.ai, украинский стартап с отметкой в миллиард долларов — ред.) Я их уважаю. Но поверьте мне на слово, Рогинский не получил $10 млн+ пока на руки. И не знаю, когда получит».
«У меня в холдинге программа опционов уже давно. И я уже наверняка более 40 человек сделал миллионерами. Есть даже несколько, у которых более $10 млн».
«Медицина. Мы будем больше ориентироваться на то, что связано с hardware и software одновременно.
У нас есть компания, которая фактически производит Neuralink, но для спинного мозга. Эта компания была основана 7 лет назад. Я ее выкупил 5 лет назад — Thync. Она разрабатывалась по программе для военных. Мы нашли связь, когда этот гаджет наклеивают на седьмой шейный позвонок, лечится синдром псориаза. Иначе или пьешь таблетки, или делаешь укол.
И это огромный мультимиллиардный рынок — проекты по лечению псориаза.
У нас очень много патентов, около 100».
