«Есть стартапы, в которые вложили много денег, а потом это оказалось пузырем». Эксклюзивное интервью с экс-директором USF Павлом Карташевым

О работе в USF

• Всех интересует, почему вы после почти пяти лет бессменного директорства покинули должность. Расскажите о работе в фонде и о том, почему решили уйти.

На самом деле никаких сенсаций нет. Согласно законодательству контракт с директором заключается сроком до 5 лет. Меня назначили еще до официального запуска фонда сначала в Министерстве финансов, далее в Минцифри.

Фонд имеет организационно-правовую форму, максимально приближенную к государственному учреждению. Поскольку USF не является бюджетным учреждением, это дает определенные преимущества непрерывности финансирования программ, которое не привязано к определенному бюджетному году, а все процедуры и операционная деятельность происходит согласно уставу. Можно сказать, что в фонде присутствуют основные элементы корпоративного управления, где большинство вопросов делегировано Наблюдательному Совету фонда. В частности, Наблюдательный совет утверждает годовой бюджет, структуру и штатное расписание, а также вносит кандидатуру директора на рассмотрение органа управления (сейчас Минцифры), которым в дальнейшем и принимается решение о назначении. Увольнение происходит в таком же порядке.

Штатной структурой фонда предусмотрена должность директора, на которой я работал полный рабочий день как обычный наемный сотрудник. Единственное, что с директором заключается отдельный договор, в котором прописываются все условия деятельности и работы.

Если говорить о дальнейших планах, стоит ли мне продолжать — я много размышлял, но 5 лет — это достаточно много, особенно учитывая, что это государственная компания. У нас было множество вызовов с момента основания и сейчас фонд — институт с очень крепким институциональным фундаментом. А мне пора подумать и посмотреть в сторону новых проектов и вызовов.

• И о зарплате можете рассказать? Как она коррелируется по показателям CEO на IT-рынке?

Зарплата не секрет. Хотя сравнивать ее скорее уместно не с IT-компаниями, а с подобными фондами, например Фондом предприятия или программой Конкурентоспособная экономика Украины USAID, где осуществляются схожие функции. В среднем я получал около 140 000 грн в месяц.

• Что было сложным для вас во время работы в фонде?

На каждом этапе были разные вызовы. На запуске вообще была неопределенность последовательности действий, поскольку стояла задача запустить первую грантовую программу уже в 2019 году и все нужно было делать одновременно строить организационную структуру, подготовить грантовую программу, обеспечить прозрачный отбор и полностью мониторить использование средств. И здесь на каждом этапе возникают отдельные вызовы: набор экспертов по каждому направлению, оценка, целевое использование средств, отчетность и т. д. Поэтому мы с первого дня начали строить электронную платформу, где все это можно было бы реализовать удобно и прозрачно.

Эта платформа функционирует сегодня, на ней ежегодно добавляется дополнительный функционал, в частности, подаются заявки, проходит оценка экспертами, осуществляется комплайенс проектов и в дальнейшем мониторинг выполнения договоров профинансированных проектов, в общем — там собрана вся информация по каждому проекту. В любое время к системе могут подключиться члены наблюдательного совета, чтобы, например, посмотреть дашборд выполнения проектов или просмотреть оценки экспертами любого из проектов.

И, конечно, нужно обратить внимание на то, что порой вызывает улыбку стартапов: USF распоряжается государственными средствами, поэтому даже если 200 гривен будет потрачено неправильно, эти средства подлежат возврату. Например, иногда было такое, что стартапы под грант открывают отдельный счет и случайно, например, в ресторане рассчитывались не той карточкой. Мы понимаем, что это банальное заблуждение, но эти средства подлежат возврату из-за нецелевого использования. И проверяющим органами такие случаи рассматриваются именно с этой позиции.

Фактически на сегодняшний день из всех предоставленных фондом грантов было только два кейса, когда компании не соглашались с выводами мониторинговой комиссии, в частности, относительно целевого использования средств, и вопрос приходился решать в досудебном или судебном порядке. Название не могу разглашать, потому что все еще продолжается разбирательство.

• У вас есть место работы, где вас ждут, или уход из фонда это решение «в никуда»?

Есть много замыслов, которые мы в фонде не смогли реализовать, потому что на это физически не было времени. Но есть много партнерских децентрализованных, экосистемных проектов, к которым я планирую приобщиться.

Меня увлекает сфера стартапов, технологий и инноваций. Я считаю, что мы в USF сделали очень многое с точки зрения привлечения иностранных компаний, корпораций, стейкхолдеров, институциональных игроков в Украину и мне бы хотелось продолжать работать в этом направлении.

У меня нет собственного стартапа или бизнеса. Возможно, я когда-нибудь создаю свой проект, но на сегодняшний день я работаю в экосистеме и приобщаюсь ко многим инициативам, которые мне импонируют, которые фактически созвучны или аналогичны тому, что я делал последние пять лет.

• Расскажете подробности?

Не важно, как они будут называться, но точно будут большие экосистемные проекты.

• У вас есть политические амбиции, возможно, вас звали занять место во власти?

Мне кажется, для политики нужно иметь определенный бекграунд, и это достаточно тонкая вещь. Мне больше импонирует технологический сектор, сектор инноваций. И неважно — общественная организация или государственное учреждение — фактически цель одна и та же — поиск и поддержка изобретателей.

• Ставили ли вы перед вами какие-то метрики KPI, когда вы пришли в фонд, и достигли ли вы этих показателей?

Единственные критерии, которые мне озвучили на совещании, когда я только начал работать в фонде, — изучить зарубежный опыт и сделать еще лучше. Мы исследовали деятельность более 20 мировых фондов и, выбирая инструменты поддержки в USF, решили только выдавать гранты без вхождения в капитал. Хотя такая возможность и рассматривалась на более позднем этапе, она не была реализована по ряду причин. В первую очередь это связано с тем, что на сегодняшний день законодательством Украины не предусмотрена процедура оценки стартапа на этапе вхождения в капитал или выхода из него. Ибо нет метрик, по которым можно было бы оценить рыночную стоимость такого бизнеса. Мы решили, что как раз грантовая поддержка на ранних стадиях будет работать максимально эффективно.

Что касается оценки моей деятельности, то, по моему мнению, здесь логика проста — привлечение внебюджетных средств. Конечно, в начале работы фонда значительного доверия от международных партнеров не было, но сейчас на шестом году деятельности нам удалось привлечь уже более $15 млн. для реализации грантовой деятельности с фондом готовы сотрудничать международные партнеры, доноры, правительства других стран, нас приглашают в большие экосистемные проекты. . Это и есть один из ключевых показателей KPI моей деятельности.

Другим, конечно, самым главным показателем для любой государственной компании является отсутствие злоупотреблений, прозрачные и понятные процедуры, чтобы система работала независимо от фамилии директора, главного бухгалтера или еще кого-то. Именно так сейчас работает фонд. Система сейчас равноудалена, есть экспертиза и решения по отбору, на которые я не оказываю влияния.

Конечно, были кейсы с жалобами стартаперов, недовольных оценкой, но каждый из них мы разбирали индивидуально, таких кейсов было не очень много.

• Что изменилось в методике отбора стартапов с начала работы фонда?

Первоначально подход был таков, что каждый стартап мог подавать бесконечное количество заявок. Это привело к определенным сложностям, потому что, получив отказ, люди вновь подавали одну и ту же заявку, надеясь, что она «проскочит». Позже мы изменили подход, и теперь заявку можно подать только трижды в год. При этом остаются заполненными только базовые данные, а все, что касается проекта, нужно перезаполнить, чтобы в стартапе действительно учли все предыдущие замечания.

• Вы работаете фактически в государственном учреждении, сталкивались ли вы с коррупцией во время своей работы?

Было такое, что некоторые из стартапов обвиняли нас в непрозрачном отборе и называли это коррупцией. Но здесь нужно понимать, что оценивание и отбор на любом этапе всегда можно проверить, а с позиции руководителя это риски административной и уголовной ответственности в том числе. И хоть какой управляющий не пойдет на эти опасности, когда на весе стоит его репутация, свобода и жизнь. Поэтому мы давали все комментарии по экспертам, оценкам и замечаниям по отбору, в том числе публично, а некоторые случаи рассматривались на заседаниях Наблюдательного Совета фонда.

• Сколько средств фонд раздал за 5 лет и оценивали ли вы эффективность этих вложений?

В целом через фонд или по партнерским программам фонда было выдано грантов на сумму около $16 млн.

Снова замечу, есть средства уставного капитала фонда, а донорские — отдельная часть проходит транзитом через фонд, по отдельным программам мы осуществляем только операционный процесс отбора. Ввиду ограниченных финансовых возможностей государства мы стараемся максимально привлекать альтернативные источники внебюджетных средств.

В частности, из внебюджетных средств сейчас у фонда действует двухлетняя программа $12 млн на стартапы Deep-Tech. Также действует программа финансирования для проектов на ранних стадиях при финансовой поддержке Western NIS Enterprise Fund на сумму $2,5 млн, которая в случае успешной реализации может быть продолжена. Кроме того, на стадии завершения находится программа EU4Business: конкурентоспособность и интернационализация МСП, которая софинансируется Европейским Союзом и Правительством Германии и реализуется немецкой федеральной компанией GIZ, сумма финансирования уже достигает около 1 млн евро. Кроме того, на военные разработки на этот год бюджетом предусмотрено 1,5 млрд. грн.

Эффективность выданных грантов мы оцениваем через призму привлечения дальнейших инвестиций, и это тоже один из KPI, но уже для стартапов. На сегодняшний день они подняли суммарно в 6 раз больше инвестиций, чем получили в виде грантов. Это деньги в экосистему, развитие экономики Украины, с них платятся налоги в бюджет страны и развиваются молодые компании.

Также фонд активно развивает корпоративные инновации — планируется делегация на Plug&Play Summit в июне этого года, к которой присоединятся не только украинские стартапы, но и крупные корпорации. Также команда фонда (частично работающая сейчас, частично бывшие сотрудники) была причастна к разработке концепта R&D-центра, который будет вмещать различные департаменты и лаборатории, в частности прототипирование (в том числе 3D-печати), механической обработки, оптики, биохимии, электроники. и т. д., вместе с зонами отдыха и проживания на короткий срок. Это проект на несколько миллионов долларов, но первую стадию можно было бы запустить за небольшие деньги в несколько сот тысяч долларов. В планах — вернуться к этому проекту, найти партнеров и начать его поэтапную реализацию.

• Как будет функционировать Фонд после вашего ухода?

Мне сложно сказать, что изменится. На сегодняшний день есть крепкая институциональная база, есть люди, которые это все обеспечивают. И мне кажется, что все возможности для роста и масштабирования точно есть.

Про украинский стартап-рынок

• Расскажите о направлениях инвестиций, которые сейчас интересуют инвесторов, и как изменился фокус инвестиций за последние 5 лет.

Если говорить просто об индустрии стартапов, то, конечно, на сегодняшний день в Украине фокус один — это military-tech и все решения, которые помогают армии и гражданам победить в войне. Но наряду с этим DeepTech — это фокус Европейского Союза, в частности искусственный интеллект, кибербезопасность и многое другое. В общем, после милтека можно с уверенностью сказать, что глобальные и украинские тренды идут параллельно.

• По каким критериям инвесторы и эксперты выбирают стартапы, которым дать средства на развитие?

У нас есть общий подход, применимый к любому стартапу, независимо от индустрии. Базовые критерии 5: продукт, рынок, команда, технология и бюджет проекта. У каждой категории есть своя система оценки. Но вопрос в первую очередь в какой программе стартап участвует, потому что в разных программах есть разные фокусы, могут быть дополнительные критерии, или их может быть меньше. В частности, есть интересный подход, согласно которому успех любого проекта на ранней стадии — это на 70% людей. Если у стартапа есть команда, реализовавшая до этого 2-3-5-10 успешных кейсов, даже можно не рассказывать о сути проекта подробно, ему дадут средства и скажут, мы эту команду знаем, они сделают что угодно. Или, например, если говорить о дополнительных критериях, в программе GIZ важно, чтобы предприятие было экспортоориентированным и имело инновационную составляющую.

Вообще мы в фонде максимально переняли международный опыт и максимально использовать подход венчурных фондов, чтобы после нас стартапам было максимально удобно привлекать средства в дальнейшем.

• А есть стартапы, которым бы вы никогда не давали деньги и почему?

У нас есть определенные запреты, которые сформировались после консультации с Всемирным банком, в частности наркотики, оружие и все, что не подпадает под категорию «Техническая помощь». Но этот подход не применим к проектам military-tech.

• Можете поделиться самыми успешными стартапами, вышедшими из-под крыла Фонда?

Здесь сразу важно определить, что такое успеваемость. Или это количество привлеченных средств, или это фактически узнаваемость бренда, с помощью которой стартап может взлететь в один момент.

Приведу несколько успешных на мой взгляд кейсов:

1. Esper Bionics — бионический протез, этот проект был с нами в Японии и вызвал большой ажиотаж, а также в Лас-Вегасе еще до начала полномасштабного вторжения. Они были на обложке Time. И все это сейчас не только о деньгах, а о узнаваемости бренда.
2. Releaf Paper — уникальная технология изготовления бумаги из опавших листьев. Они получили грант в USF, кажется, в третий раз, но сейчас уже привлекли 1 млн евро от Еврокомиссии и 35 минут речи Урсулы фон дер Ляен в Верховной Раде был посвящен этому стартапу. Этот проект долго расшатывался, но сейчас быстро взлетел, узнаваем и привлекает инвестиции.
3. Finmap — сервис учета денег для современного бизнеса, который летом 2023 года в новом раунде инвестиций привлек 1 млн евро.
4. Carbominer — украинский hardware-стартап, разрабатывающий технологию получения углекислого газа из воздуха, получил уже суммарно 2,5 млн. евро, из которых 1,5 млн. евро от EIC Accelerator Fund.
5. Airlogix — стартап по направлению military-tech, они уже привлекли $1,5 млн, сейчас рейзят следующий инвестиционный раунд.

То есть успеваемость не всегда измеряется деньгами. Но, конечно, глобальная цель — это первый миллиард и стать единорогом.

• Во время беседы со стартаперами мой коллега столкнулся с конфликтом интересов, в частности, стартап Portal получил $25 000 от УФС в сентябре 2020 года, то есть в момент, когда Ульяна Автономова одновременно работала в стартапе, и числилась судьей для этого стартапа. Как этого можно было избежать и были ли другие подобные кейсы?

На самом деле никакого конфликта там не было. Да, действительно Ульяна была и является нашим экспертом. Конфликт возникает только тогда, когда эксперт оценивает тот стартап, к которому имеет отношение. Конечно, у нас большинство экспертов по экосистеме, они так или иначе имеют отношение к стартапам или консультируют их или инвестируют. Я проверял эту заявку, ее оценивали Харламов и Примаченко. Автономный язык не оценивал этот стартап. Ее не было в составе жюри, или, если была в жюри физически, именно этот стартап Ульяна не оценивала.

Еще раз замечу — мы всегда разбираем каждый конкретный спорный кейс. У нас около 200 экспертов и фактически за это время прошло несколько тысяч стартапов. Конечно, чтобы избежать подобных ситуаций, мы делаем комплаенс заявок, но полный применяется только к тем, которые уже отобраны и готовы к финансированию. Ибо на первой стадии проверить всех нет физической возможности.

Кроме того, ответственность за конфликт интересов лежит на самих экспертах. Любой из них на этапе утверждения подписывает меморандум, в котором указано, что в случае потенциального, реального или любого другого конфликта интересов, он/она должен сообщить об этом фонду и отказаться от оценки такой заявки, чтобы сделать невозможным какое-либо влияние. на принятие решений. Конечно, как я говорю, все сокровенное когда-то становится явным.

У нас были случаи, когда эксперты сами отказались от оценки из-за причастности к стартапу. А также были жалобы и публичные обвинения, которые мы проверяли в каждом конкретном случае, вся информация хранится в системе.

К слову, аналогичная ситуация и с интеллектуальными правами. В договоре между фондом и каждым стартапом есть оговорка, где стартап подтверждает, что они не нарушают авторские или какие-либо права интеллектуальной собственности третьей стороны. Если будет доказано иное, все грантовые средства в рамках договора подлежат возврату. У нас был только один кейс, когда мы получили жалобу от компании, где раньше работала стартаперка. Она сделала проект по схожей технологии, подняла инвестиции, проект стал успешным, и предыдущий работодатель обратился в суд. Эта компания направила жалобу фонда о деньгах, которые выдали девушке, но решения суда, доказывающего их правоту, не было — такое решение в фонд в дальнейшем не поступало. Только при его наличии мы инициируем процесс возврата средств.

• Еще в августе 2020 года государственный украинский фонд стартапов и Министерство молодежи и спорта подписало Меморандум о сотрудничестве. А перед началом полномасштабного вторжения речь шла о выводе инвестиций в спортивные стартапы на новый уровень. Что происходило в этом направлении?

Мы активно пытались развивать разные направления и фактически в каждой отрасли у нас был партнер, не только в министерствах, но и среди компаний. Но здесь вопрос в том, что в фонде работает не так много людей. Очень часто мы выступаем институциональным партнером, стараемся объединить команды и компании, чтобы на нашей базе сделать тот или иной проект, потому что у фонда есть доступ к стартапам и донорам. Тогда мы поддержали инвенты Минспорта, присоединились к их инициативе. У них было запланировано создание акселератора, и мы провели несколько спортивных хакатонов.

Я не могу сказать, как много спортивных стартапов сейчас, потому что статистика по новым программам фонда будет, когда уже состоятся все отборы, но они точно есть. К тому же, сейчас очень много проектов, связанных с реабилитацией, в частности, и для военных. Назвать их спортивными сложно, но они связаны со здоровьем и также подпадают под наше определение этого трека.

• В январе 2021 года вы назвали киберспорт — одним из наиболее перспективных направлений для инвестиций в инновации будущего года. Чуть больше, чем через год после вашего заявления на нас напала россия. Но киберспорт остается на подъеме. А на сайте USF числятся только три стартапа, и то из сферы гейминга (платформы Organization.GG, StanPass и фэшн-игра SUITSME), а не киберспорта. Были ли другие стартапы в этом направлении, не получившие средства по каким-либо причинам? И почему по вашему мнению это направление не получило развития в USF?

Здесь все очень просто — началась война и все программы были остановлены в первую очередь из-за ограничения финансирования. В первый год полномасштабного вторжения мы вообще большинство своих средств перенаправили в военные облигации. В настоящее время фонд возобновляет все программы финансирования. Поэтому я уверен, что точно заявки будут в том числе и по киберспорту.

• С началом Великой войны активность фонда несколько упала. вместо этого появился альтернативный проект, который активно пушит Минцифра и Федоров — Brave1. Не стал ли он конкурентом USF? И были ли у фонда ограничения по инвестициям в милитари-тех.

Нет, потому что это практически военные технологии. До этого их у нас не было и Brave1 наоборот дополнил USF. И на сегодняшний день military-tech, пожалуй, самый востребованный трек.

Претензии к USF

• Стартаперы выражают огромную благодарность фонду и вам лично. Но есть и некоторые претензии. Давайте коротко по ним пройдемся. Первое — это отчетность и документооборот — очень много стартаперов в беседе с нами жаловались, что это значительно усложняет работу, а иногда требует отдельного человека, который нужно привлекать. Не рассматривался вопрос упрощения процедуры.

Конечно, мы стараемся учитывать все претензии — с начала работы фонда смягчили условия, откорректировали проходной балл. В первый год грантовую программу мы меняли раз в 10.

• Конкурсная система, судейство, экспертность и фидбек — подход судей к выбору иногда вызывает удивление у стартаперов (источники здесь и здесь). Расскажите, как проходил процесс выбора судей, должны ли они давать фидбек стартапам, не прошедшим отбор, кто за этим следит.

В начале работы статистика в фонде была такова, что мы финансировали каждую 25 заявку. Это означает, что 24 стартапа могли бы дать мне и деятельности фонда негативную оценку, а каждый 25-й сказал бы, что мы молодцы. У нас были кейсы, когда одному и тому же стартапу при оценке эксперты в их отрасли ставили по одному и тому же критерию: один — 5 баллов, а другой — 1 балл. Тот случай мы точно рассматривали на наблюдательном совете, потому что фактически оценка субъективна. Но обычно мы даем стартаперам возможность подавать заявки еще раз, общаемся с ними, внимательно изучаем оценки.

• В декабре 2021 года, когда я разговаривала с некоторыми стартаперами, они тогда говорили такое слово, как коррупция в фонде, в частности, маскировавшаяся под консультационные услуги за подготовку стартапов. Что вы можете сказать по этому поводу? Поступали ли вам такие жалобы. Были ли вы в курсе подобных ситуаций и как на них реагировали.

Мы это несколько раз обсуждали и коммуникировали со СМИ, и логика здесь следующая. Мы много раз говорили стартаперам — лучше, чем вы, ваш проект никто не объяснит. У нас даже появился фаундер-спич, то есть учредители должны записать короткое видео о своем проекте. Почему? Потому что если учредители не могут описать, значит это либо не их проект, либо они сами не знают, что они делают. На самом деле много людей, которые помогают в написании заявок в фонд, мы о некоторых знаем, но очевидно это не поддерживаем. Но, по большому счету, мониторить это все мы не можем и запретить пригласить единолично в команду стартапа человека исключительно для написания заявки тоже.

Коррупционная составляющая возникает тогда, когда эксперт, фактически оценивающий заявку, потребует вознаграждение за оценку. Но если за консультационные услуги предлагаются кем-то из пула экспертов Украинского фонда стартапов (кто не оценивает этот стартап), то нет. Никто из экспертов не видит, кто оценивает тот или иной стартап. Более того, для отдельных экспертов менторство — профессиональная деятельность.

В ходе одной из аудиторских проверок нам даже выдвигали замечания, что эксперты не имеют права заниматься своей деятельностью во время работы в фонде. Но в таком случае у нас значительная часть экспертов отпадет. Так что единственный запрет — нельзя оценивать проект, с которым ты связан. Все остальное — консультации, окей. Это нормально, у каждого своя экспертиза — кто качественно пишет заявки, кто качественно выдает гранты. Например, в фонде есть отдельный специалист, который занимается исключительно подачей заявок на европейские и другие гранты.

О будущем стартапов

— Какие вызовы в текущих реалиях стоят перед украинскими стартаперами

• Первое, что приходит на ум, это бронирование и выезд за границу. То есть те вызовы, которые стоят не только перед стартаперами, но и волнуют всех граждан.
• Второе — это привлечение инвестиций. На нас сейчас смотрят как на страну, которая находится в состоянии войны, поэтому, конечно, риски повышаются. Но здесь скорее вопрос также конкретного стартапа, его коммуникация и прочее, потому что у нас есть кейсы, в которые инвестируют очень охотно.

Но если говорить также о развитии, это тот риск, который оказывает прямое влияние на стартапы и касается зарождения полномасштабной экосистемы — недостаточность R&D-центров, недофинансирование научных исследований, которые затем могут быть коммерциализированы.

• Назовите три ключевых характеристики стартапа, какие обязанности должен иметь проект для привлечения финансирования

В действительности это все очень индивидуально. И есть стартапы, в которые тоже финансировали много денег, а потом это оказалось пузырем. Но если разобраться, то нужно:

1. Уметь правильно себя продавать, презентовать и объяснить суть своего проекта несколькими простыми словами или предложениями, есть понятие elevator-pitch — то, что очень распространено работает.
2. Сбалансировать команду, чтобы набор soft skills и hard skills дал возможность на каждом участке и каждом направлении проекта воплотить все, что задумано.
3. Проработать идею, чтобы она выглядела реалистичной, и структурировать деятельность стартапа, чтобы, кроме лозунгов, была видна системная и планомерная работа, и даже немного «правильной бюрократии», которая поможет впоследствии масштабироваться и воплотить свою идею в жизнь.

Читайте главные IT-новости страны в нашем Telegram

По теме

Читайте главные IT-новости страны в нашем Telegram

Фонд развития инноваций (бывший USF) отсудил у стартаперки почти 300 000 грн, которые сам же ей выделил. Как так произошло

По теме

Фонд развития инноваций (бывший USF) отсудил у стартаперки почти 300 000 грн, которые сам же ей выделил. Как так произошло

Государственный фонд стартапов стал частью Минцифры. Сосредоточятся на развитии military tech

По теме

Государственный фонд стартапов стал частью Минцифры. Сосредоточатся на развитии military tech

Карташов покинул пост директора Украинского фонда стартапов, который занимал в течение 5 лет

По теме

Карташов покинул пост директора Украинского фонда стартапов, который занимал в течение 5 лет

USF раздал за 2 года 170 млн грн более 100 стартапам. Но взлетели единицы. Что не так с госинвестором украинских разработок

По теме

USF раздал за 2 года 170 млн грн более 100 стартапам. Но взлетели единицы. Что не так с госинвестором украинских разработок

Есть ли коррупция в USF? Что говорят обвиненные стартаперами сотрудники фонда

По теме

Есть ли коррупция в USF? Что говорят обвиненные стартаперами сотрудники фонда

Підключай Megogo зі знижками за акційними тарифами.

від 99 гривень на місяць