Киевлянину Александру Кутовому 29 лет. Последние пять он работает в самой дорогой финтех-компании Европы — шведской Klarna. Мы связались с украинским Lead Data Scientist и поговорили об услугах Klarna для украинцев, зарплате айтишников и поддержке Украины в Швеции.
Киевлянину Александру Кутовому 29 лет. Последние пять он работает в самой дорогой финтех-компании Европы — шведской Klarna. Мы связались с украинским Lead Data Scientist и поговорили об услугах Klarna для украинцев, зарплате айтишников и поддержке Украины в Швеции.
Я окончил бакалавриат и магистратуру экономического факультета Киевского национального университета им. Т. Шевченко. Около 1,5 года проработал в украинском офисе компании Microsoft. Дальше было обучение в шведском университете. Затем работал в компании Google, в офисе в Вильнюсе. Вернулся в Швецию и около пяти лет работаю в самой дорогой финтех-компании Европы — Klarna. Карьеру начал в аналитике, но подтянул инженерные навыки и довольно быстро перешел в Data Science — продолжаю развиваться в этой сфере.
В Microsoft была моя первая full-time работа. Я заканчивал 4-й курс и как раз поступал в магистратуру.
Хороший друг сказал, что Microsoft организует ивент, где студентам будут что-нибудь рассказывать. А еще там будет пицца. Я ответил: «Погнали» (смеется).
Оказалось, что это была программа компании под названием Microsoft Student Camp. Программа состояла из серии курсов, их было около 12 и они длились полгода. Лекции читали сотрудники компании. Предусматривались занятия еженедельно и проверка домашних заданий. В конце программы сообщили, что несколько лучших выпускников примут на работу.
Первые курсы были чисто техническими и касались инженерного дела. Мне было тяжело конкурировать со студентами КПИ. Но последние курсы были о микро/макро экономике и статистике, в которых я разбирался лучше. Мой друг стал первым, кому предложили оферу, а я подключился вторым.
В Microsoft я работал в подразделении «Marketing & Operations». Грубо говоря, помогал Sales-Manager лучше продавать продукты компании на основе аналитики.
Работа была интересная, у меня появилось понимание, как работает большая корпорация.
В Google я работал в команде, предлагавшей клиентам что-то типа внутреннего консалтинга. Мы базировались в литовском Вильнюсе и работали с клиентами из Прибалтики, Центральной Азии, Восточной Европы и т. д. Клиент запускал новый продукт и обращался к нам с просьбой помочь увеличить его продажи. У Google такая политика, что если клиент больше зарабатывает, то и мы будем больше получать от него. Я делал аналитику и видел, как работают разные бизнесы изнутри.
Работа мне нравилась, но я хотел больше развиваться в техническом направлении и видеть, как работает инженерная часть.
Что касается перевода в более технический отдел, то, по моему мнению, в любой большой tech-компании трудно осуществлять так называемые «горизонтальные» перемещения. Тебе нужно практически с нуля научиться новой специальности. При этом у тебя нет много времени или преимуществ по сравнению с кандидатом «с улицы». В общем, big tech похож на армию: там четко сформирована карьерная лестница и ты заранее понимаешь сколько нужно лет, чтобы подняться по ней.
В Швеции я изучал операционный менеджмент и контроль. Это смесь статистики и логистики, на момент вступления это был интереснейший курс для меня. Программа длилась два года. В университете Шевченко я почти не изучал статистику, потому считал, что это будет хорошим дополнением моих знаний.
Главная разница с обучением в Украине заключается в уровне свободы и ответственности. Украинский университет — это очень линейное продолжение школы.
У тебя есть условный классный руководитель, староста, шаг вправо или шаг влево сделать трудно, есть много предметов. Это система, которая не дает много опций кастомизировать образование под себя. Шведская система высшего образования — более гибкая. Это дает много свободы и ответственности. Предметов гораздо меньше, половину ты можешь выбрать, они изучаются углубленно.
Сначала у тебя есть такое ощущение «медового месяца», когда ты можешь учить, что хочешь. Действительно, топ-10 университетов Европы лучше топ-10 университетов Украины. Но если взять наши КПИ, Шевченко и другие сильнейшие университеты и сравнить их с европейскими «середняками», то большой вопрос, где образование более качественное.
Ни на одну из своих работ я не попадал с первой попытки. Это же касается и Klarna. Когда-то подсчитал, что получил около 50 отказов от разных компаний.
Думал, что после Google буду «ногой открывать» двери любой компании. Но случилось совсем не так.
Рынок Швеции достаточно консервативен в том смысле, что любой опыт работы за пределами страны воспринимается шведами несколько «сквозь пальцы». Даже если это Google или Microsoft. Шведов тяжело поразить. Поэтому я некоторое время работал в местной компании Tobii, зайдя во внутренний рынок. После этого карьера пошла вверх.
В Klarna прошел с 3-й попытки: у местных специалистов был лучший нетворинг, знание местного языка и понимание контекста.
В тот момент компания именно выходила на B2B-рынок. Начал работать аналитиком в отделе инженеров, разрабатывавший продукт для нового направления. Они мне помогли подтянуть технические навыки».
В Швеции есть «три больших кита» среди компаний. Это — Spotify, Klarna и Zettle. «Кругооборот топ-талантов» в стране преимущественно происходит в пределах этих компаний.
Я отправлялся ко всем ним. Klarna первой дала «зеленый свет». На момент моего прихода в 2017-м году компания не была чем-то «хайповым» и популярным. Я «запрыгнул» за полгода до лавинообразного роста Klarna.
В моем подразделении сегодня работает 8 человек. Четыре года назад я перешел в направлении Data Science.
Сегодня я работаю Team Lead в команде, состоящей из специалистов, занимающихся машинным обучением — мы отвечаем за все европейские рынки, где представлена компания. Machine Learning модели помогают нам определить нужно ли позволять конкретному человеку совершать транзакции и которые можно ожидать риски и выгоды для Klarna.
Вот очень упрощенная схема. К примеру, вы хотите купить себе пуховик или другую дорогую вещь за $1000 и вам нравится несколько моделей. Без Klarna вы платите за все три пуховика, они приходят, вы выбираете лучший. Два других возвращаете и через две-три недели вам за них возвращаются денежные средства. Klarna рассчитывается вместо вас за все три пуховика, вы выбираете самый лучший и только после этого компания снимает с вас средства за окончательный один пуховик. Сумма на счете не блокируется и не нужно ждать возврата средств.
Klarna зарабатывает на отсрочных платежах, когда клиент хочет подумать о покупке, например месяц-два. В таких случаях мы условно берем 1 евро из 500.
За счет больших объемов продаж по всему миру мы компенсируем эти суммы. Другой источник прибыли — договоренности с магазинами, если мы повлияли на рост их продаж.
Еще один важный продукт — это «разбиение» клиентом платежей на несколько частей. Человек не платит за процедуру, а только за отсрочку.
Мы позиционируем себя не только как платежный сервис, но и как систему. Также сделали так, что количество кликов во время покупки уменьшилось в разы: достаточно однажды заполнить форму в каком-нибудь магазине и потом все работает в остальных 400 000, где интегрированная Klarna — покупки совершаются мгновенно.
То, что я сейчас расскажу, это мое личное мнение. Конечно, всем неприятно слышно, что твоя компания «просела» на 85%. Но это не то, чтобы стало большой новостью для многих. Это ситуация не только о Klarna. Если мы посмотрим на PayPal, Block или Adyen и другие фин-тех компании, то картина будет той же. Сейчас такая ситуация на рынке: финтех-компании почувствовали ее первыми.
Это ситуация, которую ожидали еще до COVID. Она должна была состояться 2–3 года назад. Однако произошла пандемия и началась допечатка денег. Это еще больше раздуло «пузырь», хотя и отсрочило проблему.
Но в конце концов, «ковыдный пузырь» начал сдуваться. Это наложилось на постковидную рецессию и высокую инфляцию США. Рынки начали «вздыхать» и делать это не так мягко, как бы нам хотелось. К тому же, вспоминая рыночную капитализацию, мы говорим не столько о стоимости активов, сколько об ожиданиях рынка. То есть, о монетарном выражении ожиданий по ситуации на рынке. Оно включает в себя многие факторы: от макроэкономики до спекуляций или скандалов.
«Klarna, которая находится на стадии „агрессивного“ роста, и, по моему мнению, зависима от внешнего финансирования. Чисто моя догадка, но мы находились на стадии, когда постепенно заканчивались деньги, поднятые в предыдущем раунде инвестиций. А следующего „поднятия“ еще не произошло, когда произошла рецессия».
Задним числом все умны и могут сказать, что нужно больше «поднимать» сразу или быстрее начинать новый раунд. Но случилось как случилось. Хотя компания несколько недель назад привлекла $800 млн. Мало кто может этим похвастаться в последнее время. Это значительный уровень доверия. При том что инвесторы сейчас находятся в режиме «ожидания» и не очень хотят давать деньги.
У меня также есть «кусочек» Klarna и узнать, что он «просел» — неприятно. Но так же он и поднимется. Это рынок, в котором настроения отображаются больше реального положения вещей.
Сейчас в компании работает более 5000 специалистов. Стремительный рост начался около 5 лет назад. Я присоединился к Klarna в первой 500-ке. В первый год работы знал почти каждого по имени, а сейчас далеко не так. Крупнейшие офисы находятся в Стокгольме и Берлине. В каждом из них работает около 1000–1500 коллег. Также есть чисто инженерные офисы — в Италии, Испании и Португалии. Несколько меньшие инженерные офисы — в США и Канаде.
В компании 60%+ это иностранцы, то есть те, кто происходят не из Швеции или Германии, где находятся наши крупнейшие офисы. Почти все коммуникации проходят на английском языке.
Украинцев в компании тоже встречал. По моим личным впечатлениям, их работает около 30–50 в Klarna. В целом украинцы славятся качественным инженерным образованием.
Я понимаю, почему это может показаться несколько неэтично. Потому что никому не приятно получить такие новости не лично, а из-за всеобщей коммуникации. С другой стороны, я понимаю, почему поступили именно так. Представьте: нужно уволить сотни людей. Когда вы это делаете не сразу, с каждым необходимо побеседовать. А как только уволили одного, об этом знает вся компания. Остальные будут ждать когда за ним «придут».
Поэтому концептуально идея верна. Можно ли это было улучшить? Задним числом кажется, что можно было бы придумать лучшую коммуникацию. Если быть точным, то на этом звонке сообщили о причинах и планах по сокращениям, а затем разослали сообщения тем, кого они касались. С теми, кто подпал в список, должны были связаться для детального обсуждения в течение следующих дней. Вот это ожидание и напряжение несколько неправильно и, конечно, сильно расстроило людей.
Klarna пока не представлена в Украине: там нет наших офисов или работников. Но среди прочего наша компания предоставляет некоторые финансовые услуги. Год назад украинцы не могли пользоваться продуктами компании.
Когда ты заходил в определенный магазин, где Klarna интегрирована, то не мог рассчитаться даже банковской картой. Мы сделали так, что украинцы сегодня имеют такую возможность и им доступны сотни тысяч интернет-магазинов, где интегрирована Klarna.
В нашей компании приветствуются инициативы снизу. Буквально ты пишешь в корпоративный мессенджер, что украинцы вынужденно переезжают в Европу и чаще покупают в тамошних магазинах. Но иногда не могут это делать из-за нашего сервиса. А я как data scientist вижу, какие товары они пытаются купить и понимаю, что создавать дополнительные неудобства этим людям сейчас точно не правильно. Предложил это исправить, нашел ответственных людей и команды и запустил процесс. В течение недели-двух мы открыли продукт для украинцев. «Топы» были за.
Украинцы больше всего покупали две категории товаров — это лекарства и одежда. То есть вещи первой необходимости.
Я не держал сильно «руку на пульсе» и не знаю, насколько у нас совпадает портфолио. Мы особо не смотрели в сторону конкуренции с этими компаниями. То, что я знаю по Revolut, они больше зарабатывают на кросскурсах валют, подписках и, собственно, карточках. О monobank знаю, что это крутые ребята, создавшие качественный продукт. Насколько мы с ними схожи — трудно сказать. Одно знаю точно, мы запустились гораздо раньше. В общем, сейчас в мире много конкурентов и это заставляет качественнее делать продукт.
Зарплата во многом похожа на украинскую. Но здесь важно производить поправку на налоги. До их вычета условный Data Science-junior получает 3000–4000 евро, middle — 4500–5000 евро, senior — 5000–7000 евро. После вычета налогов, эти цифры могут быть ниже украинских и это не единичные случаи. Если упростить, то налоги забирают более 30%.
У меня были знакомые, которые, когда получали офер, узнавали зарплату, смеялись и отказывались.
Люди часто имеют ложные ожидания и думают, что зарплаты в Европе и США схожи и всегда выше украинских.
Рынок Европы традиционно являлся нашим ядром. До недавнего времени наибольший доход нам давали Швеция, Германия и Великобритания.
В последние годы ситуация поменялась. США догоняют и скоро перегонят Европу по объемам. Очевидно, что это самый большой рынок в мире. Вместе с тем, он самый конкурентный.
Поэтому битва за Америку продолжается: идет напряженная борьба между Klarna, PayPal и другими. Что касается Азии, то у нас есть небольшой офис в Китае, но пока без мысли о глобальной экспансии на азиатском рынке. На рынке Латинской Америки тоже пока без больших активностей. Всего Klarna имеет сегодня 147 млн активных пользователей.
В Швеции традиционно дорогостоящая недвижимость/плата за ее аренду и сфера услуг. В стране доминирует социальная модель. Вот его простой пример. В Украине условный Data Science-специалист получает 5000 евро, а условный водитель маршрутки — 500 евро. В Швеции первый получает 5000 евро, а второй — 3000 евро. Между ними небольшой разрыв — и финансовый, и социальный. С одной стороны, это круто. А с другой — вы не заработаете в Швеции все деньги мира, это может кого-то демотивировать. Сейчас я больше всего трачу средств на жилье и донаты для помощи ВСУ.
Шведы острее чувствуют войну в Украине, потому что в отличие от большинства Европы — россия находится рядом. Здесь есть остров Готланд, возле которого иногда всплывали подлодки «неизвестного происхождения».
Несколько лет назад шведы гордились тем, что не в НАТО. Не потому, что не любят эту военную структуру, а потому, что не видели в этом необходимости. Сегодня страна присоединилась к НАТО и это о многом говорит. В стране прекрасно понимают, что россия — агрессор.
Для меня победа Украины — возвращение к границам 1991 года, выплата репараций россией, признание россиянами своей вины и их деимперализация.
Но справедливо сказать, что победой будет то, чем ее сочтут украинские воины, которые с оружием в руках ее сейчас одерживают. Я не чувствую морального права утверждать по-другому.
